Поэтому у европейцев принято в первую очередь при ЧП использовать этот ресурс – например, остановить первую попавшуюся машину и попросить аптечку, если, скажем, сердце прихватило. Наши же люди в основном считают аптечку адским девайсом, созданным, чтоб ГИБДД-шникам было к чему цепляться. Даже при аварии забывают, что она у них есть. Видал, как рану драной рубахой затыкают. А сзади мирно покоится нецелованная коробка, в которой и бинты есть…

Золотое правило – лучше иметь аптечку, чем не иметь.

Можно мхом заменить вату, бинт – ремнем или драной рубашкой, но это все не с руки и работает плохо. Пусть лучше будет, но не пригодится, чем наоборот. Показываю стрелкам аптечку и говорю, что им стоит вообще-то разжиться такими, а жгут намотать на оружие. В ответ Николаич и Андрей ухмыляются и лезут в нагрудные карманы – показывают кончики жгутов. Тертые калачи, ага.

Возникла у меня, знаете, одна мыслишка, надо будет с Валентиной посоветоваться.

Залезаем по машинам, переводим дух. Теперь у Саши опять «Гаубица», и он снаряжает патронташик, пока я высказываю все, что думаю на тему разряженного оружия вообще и нашей конкретной халатности в частности. Сам снаряжаю свою «Приблуду», попутно отмечая, что наша маленькая компашка разжилась еще тремя короткостволами, хоть и неважнецкими, но у подавляющего большинства населения нашего города и такого нет. Один из своих ТТ отдаю Дарье Ивановне. Она и с «Хаудой» справилась недурно, а так еще лучше будет.

«Ровер» мигает фонарями и выползает на улицу. За ним движется автобус. И следом – замыкающими – мы. Теперь – в крепость.

Тот бункер, куда Виктор сейчас ехал, был уже вторым. Первый бесславно накрылся несколько лет тому назад, но это было скорее полезно – Витя многому научился. В первую очередь, научился грамотно выбирать место для бункера. Тогда, выбрав уютный пригорок и начав его обживать, он не подумал, на какой глубине будет стоять вода. И заботливо выкопанный и обустроенный бункер озадачил уже весной – все внутри отсырело, а воды на полу было по щиколотку. Попытки незаметно отвести воду ровным счетом ничего не дали, пришлось тупо откачивать. Пока возился с этим – вспучились стены, с любовью облицованные стругаными досками. Но и это, и даже то, что склад продуктов оказался тоже затопленным, было не самым худшим. Витя понятия не имел, что удачно разместил свою тайную базу в местах, где бои во время Отечественной войны шли ожесточенные и затяжные.

В паре километров был опорный немецкий пункт с кучей блиндажей. Там немцы, представлявшие разные тыловые службы, жили долго, оставив в многочисленных помойках горы бытового мусора, а в блиндажах – даже мебель, натасканную из ближайших деревень. Потом, когда их колонна отходила по лесной дороге, им не повезло: догнала пара советских танков, раскатав колонну на марше вдрызг – мягонькие оказались штабники-тыловики, хоть и принадлежали к нашумевшей в то время элитной дивизии. Раздавленных немцев даже не похоронили, и весь хлам остался валяться на лесной дорожке и в канавах по ее обочинам.

А в четырех километрах еще в 41 году неделю ожесточенно дрались артиллеристы гаубичного полка РККА и полегли почти все. Чуток поодаль через пару лет держали позиции парашютисты Рейха – и им тоже досталось полной меркой. И это были только те драки, о которых Вите потом рассказали, а сколько всего было стычек и боев в этих местах – и оставшиеся местные не знали.

Большая часть бывших тут до войны деревень либо не пережила войну, либо во времена Хрущева пришла в упадок из-за централизованной ликвидации конского поголовья (а тракторам работать в этих болотистых местах было мученьем), либо окончательно была добита при укрупнении и централизации. Была такая манера у Никиты Сергеича – свозить колхозников из малых деревень в центральную усадьбу и селить в многоэтажных домах, но с печным отоплением и туалетами на улице…