Не хватало тепла, заботы, участия, бессмысленных походов по магазинам, с выбором, что будет на ужин. Веселых посещений парков отдыха, купленного мороженого и воздушного шарика, как было в подростковом возрасте. Та первая любовь разбила сердце, как тот бокал, выпавший из рук на мраморный пол, на мелкие осколки, принесла много боли и заставила совершить глупость, о которой Полина жалеет очень сильно.

И почему сейчас, идя эти несколько метров до стойки ресепшена, ее накрыло это странное чувство тоски? Именно сейчас, когда тело еще не отошло от оргазма в подсобке с самым неуправляемым мужчиной, которого она встречала в жизни. Она ведь именно этого хотела, ее так давно мучили эти навязчивые, полные разврата сны. Так вот, на, получи и наслаждайся, бери все, что тебе дают, и не думай, не анализируй. Да, надо именно так и поступить, выкинуть все из головы и отдаться ощущениям.

Павел стоял на своем месте, но, зайдя за стойку, Полина обратила внимание, что журнал администратора лежал не так, ручка сдвинута.

— Павел, кто-то приезжал из гостей, пока меня не было?

— Нет, все было тихо, никого. Да такая метель, скорее всего, никто не приедет.

— У нас на пять утра бронь на японцев.

— Сомневаюсь, что борт из Токио посадят. Да, я вызвал горничную, она убрала осколки.

— Спасибо. Это все?

Голос строгий, Павел отвернулся, лишь кивнул головой.

Ленка, сучка, рылась в журнале, хотела узнать, в каком номере остановились так понравившиеся ей мужики. Не узнает, если они сами не наткнутся на нее. В груди разлилась ревность, странное ощущение, болезненное, она помнит все его оттенки, а казалось, что вытравила его из себя.

Тряхнула головой, прогоняя от себя воспоминания. Зачем-то посмотрела на мониторы, на этажах было спокойно, хотелось отмотать тот момент с Владом, но не стала этого делать. Там все равно ничего непонятно, запись сама стирается через пару дней.

— Я скоро.

Быстрое эхо каблуков по мраморному полу, несколько поворотов по коридору, заходит в туалет, облокачивается спиной о закрытую дверь и только тогда глубоко выдыхает.

— Это какое-то безумие. Чистое безумие.

Подходит к раковине, открывает холодную воду, долго держит под ней руки, прикладывает их ко лбу. Если она сейчас начнет анализировать свое поведение, то ни к чему хорошему это не приведет. Не стоит этого делать. Ну было, да, было. И что это за вечная позиция — упрекать саму себя во всем? Проще надо, Полина, проще. Жить моментом — это все, что остается ей.

Почему мастурбировать после эротических снов — это нормально, а иметь секс с шикарным, сексуальным, полным порока и похоти в глазах мужиком,нет, двумя мужиками — это плохо? Кто это сказал? Где такое написано? Да и кто поставит на нее клеймо? Кто кинет камень? Посмотрела на себя в зеркало: припухшие губы; опустила вырез, на груди несколько красных пятен от поцелуев, провела по ним пальцами, вспоминая ощущения.

Умылась, отмотала салфетки, смочила их водой, зашла в кабинку, подняв подол платья, обтерла все еще влажную промежность, бедра, задевая набухшие половые губы. Вспоминая, как Влад вколачивался в нее там, в подсобке, где поймал, там и трахнул, он совершенно неуправляемый и неконтролируемый, да рядом с ним она и себя не может контролировать, свои эмоции.

Не услышала, как сзади открылась дверь кабинки, но уловила запах. Нет, не тот терпкий резкий аромат сандала и перца, а что-то свежее, это был Герман, это точно был он, даже не надо было поворачиваться, но все равно вздрогнула, как только он провел вдоль спины ладонью.

— Напугал? — Тихий шепот прямо на ухо, от этого кожа покрывается мурашками.