После методичной чистки зубов, Антон посмотрел на собственное отражение: двухдневная щетина, шрамы на правой щеке, впалые скулы, красные глаза от переутомления и плохого сна, тонкие линии морщин на высоком лбу, короткая стрижка, много седых волос.

Приняв контрастный душ, Антон приготовил яичницу с фасолью и налил крепкий кофе, разбавив его сгущенным молоком.

Во время завтрака включил телевизор. Новости. Ничего нового в капиталистическом строю. Воруют и продают, предают и убивают. Лгут, лгут, лгут. Правда – никому не нужна. А зачем знать, чтобы расстраиваться? Книги, интернет, телевидение учат мыслить позитивно, не оглядываться в прошлое, жить сегодняшним днем. Здесь и сейчас. Люди так и делают. Живут настоящим, не думая о будущем. Живут, гонясь за успехом, благополучием. Думают, что если добьются этого самого успеха в личной жизни, на работе, ломая чужие судьбы, или купят в «кредит» новую машину или недвижимость, круче чем у других таких же потерянных, то обретут покой и удовлетворение от жизни, от собственных амбиций и устремлений.

Лишь одна новость приковала его внимание – о чудесном спасении трехлетней девочки из груд бетонных развалин на третий день после ужасного землетрясения на острове Хоккайдо. Антон прослезился не от вида девочки, а от скупых слез спасателя, стоявшего на развалинах цивилизации, под которыми погребены его близкие и родные, без вести пропавшие. И вот чудо – его руки спасают одну жизнь.

«Что вы чувствуете? – спрашивает корреспондент у спасателя.

«Извините, – говорит он и отворачивается от объектива камеры, чтобы не показывать боль, слабость, душу».

Внутри здания заводоуправления металлургической медной компании его встретили неодобрительными взглядами сонные сотрудники охраны.

– Пропуск прикладывайте к турникету, – сказал один.

Антон выполнил. Зеленая стрелка показала направление, турникет поддался.

– Где отдел кадров?

– Идешь прямо по коридору. Кабинет 102. Справа. Увидишь.

– Спасибо.

На полу светло–бежевая плитка, стены, обклеенные обоями под покраску, натяжные потолки, кофейного оттенка двери с золотистыми ручками и табличками с номерами.

102.

Антон для приличия постучался, зашел. В кабинете за офисными столами, уткнувшись в мониторы мерно работающих компьютеров, седили три сотрудницы. Друг от друга их отделяли стеклянные перегородки. Три рабочих зоны – три разных мира. Семейные фотографии, напечатанные изречения древних мыслителей, статуэтки, косметика, дивно пахнущие астры в стеклянной вазе, кактусы в горшках среди корпоративной безликой серости – создавали атмосферу, располагающую к беседам.

– Доброе утро, – поздоровался он и обратился к девушке лет двадцати трех, с кудрявыми непослушными волосами и уставшими глазами, но не лишенными живительного огонька. – Я по трудоустройству. Мне к кому?

– Здравствуйте, садитесь.

Антон сел напротив девушки. Воздух словно пропитался ее духами с нотками апельсина и чего–то такого греческого, морского. На белоснежней рубашке, заправленной в черную юбку, висел бейдж.

«Екатерина Шолохова.

Специалист по подбору кадров».

– Можно ваши документы.

Наблюдая, как девушка своими ухоженными руками перебирает его трудовую книжку, военный билет, справку о неоконченном высшем образовании и менее приятную справку об отбытии наказания, Антон одернул и попытался скрыть от взора специалиста свои руки, грубые с въевшейся грязью. Он подрабатывал автомехаником у родного дядьки, Сергея Васильевича, который заботился о непутевом племяннике. И забота проявляется не только в материальном плане. Он единственный, кто не отвернулся из близких родственников, а поддержал. И будет поддерживать, в этом Антон не сомневался. Сергей Васильевич не был святым, но его широкая душа и большое сердце, способное сострадать и помогать в трудную минуту, искупали все его грехи.