Эверилд слышала, как ее сердце билось набатом. Оно походило на всполошившихся птиц. «Что со мной будет, если он останется недоволен?» – думала она, дрожащими руками открывая двери, входя в комнату. Мужчина резко ее повернул к себе и больно прикусил губу – так, что кровь пошла. Он покатал капельку на языке словно вино.

– Раздевайся! – повелел он. А потом, передумав, порвал на ней платье, полностью обнажая маленькие грудки и саму девушку, платье, державшееся на честном слове, треснуло легко.

Эверилд испуганно сжалась. Она хотела что-то сказать, но голос ей больше не повиновался.

– Не плачь. Мне еще слёз не хватало, не за это я плачу. На колени! – повелительно сказал он. Эверилд выполнила приказ, мужчина задрал тунику. Эверилд читала в его глазах равнодушие: ему ни капли не было ее жаль. – Минет делать умеешь?

Эверилд передернуло от отвращения, но она кивнула и приступила к делу. Мужчина жестко толкал член в рот девушки, и Эверилд вырвало. Она с ужасом посмотрела на разгневанного клиента.

– Вылизывай!

Эверилд, давясь собственной блевотиной, вылизала всё, клиент грубо взял ее за волосы и стал двигать бедрами. Она думала, он ей горло повредит. Клиент кончил, заставив сглотнуть сперму, и вышел, бросив на кровать кошель с деньгами.

Эверилд сидела на полу, по щекам текли слезы, ее рвало. «Господи, как это мерзко. Вытащи меня из этого безумия, грязи», – взмолилась она. Мамочка зашла. Поморщилась от запаха рвоты. Забрала кошель, отсыпав Эверилд часть денег прямо на кровать.

– Убери здесь! – повелела она и вышла. Эверилд поднялась на дрожащих ногах, нашла ведро и тряпку, принялась убирать.

«Как можно от этого получать удовольствие. Это всё омерзительно до тошноты. Проще покончить жизнь самоубийством. Я не вынесу этот кошмар». Она вылила воду, мытье полов ее успокоило. Вскоре к ней забежала Кристина.

– Ну как ты? Клиент доволен? – засыпала она вопросами, Эверилд беспомощно развела руки, она не могла больше говорить. – Ты что, язык проглотила?

Эверилд кивнула. Кристина ужаснулась:

– Ты шутишь? Покажи.

Эверилд показала язык. Кристина облегченно выдохнула.

– Как ты? Это первое время неприятно. Но человек такая тварь, которая ко всему привыкает.

Эверилд показала на себя и сделала жест перерезания горла, но Кристина сказала:

– Брось. Мне десять лет было, когда меня родители продали в бордель.

На лице Эверилд отразилось удивление, смешанное с ужасом. Она подошла к столу у окна, выдвинула ящик, достала пергамент и написала: «Это кошмарно. И они заставляли тебя этим заниматься?» Эверилд передала Кристине листок, та нахмурилась, и Эверилд поняла, что Кристина не умеет читать. Она беспомощно развела руками.

– Извини, я читать не умею. Почему ты со мной не говоришь? – спросила Кристина, Эверилд показала на горло и изобразила простуду. – У тебя горло болит. Вот ублюдок! – с чувством сказала Кристина. Эверилд согласно промычала, горло словно свело судорогой. – Пошли пить чай. Расслабишься, а лучше напиться до беспамятства, правда, завтра будет плохо. Ну, думаю, тебе можно. А до вечера всяко-разно оклемаешься. Сегодня к тебе мамочка не будет водить клиентов, а завтра с утра отправимся на рынок за дорогими тканями. Ты только не глупи, хуже сделаешь. Пошли, – потянула Кристина Эверилд за руку. Та последовала за «подругой» покорно, ощущая себя овцой на заклании.

Девушки вошли в роскошную гостиную с гобеленами на стенах, лепниной и другими дорогими вещами. В комнате сидело несколько женщин, они оживленно о чём-то говорили. Кристина потянула Эверилд к ним и присела рядом на диван.

– Девочки, налейте что-нибудь покрепче. Представляете, этот ублюдок повредил ей горло.