– Едва ли, доктор Мейсон. Все суетились: одни заканчивали монтаж кузова, другие грузили продовольствие или горючее, привязывали их к саням. – Заглянув в световой люк, Джекстроу поинтересовался: – Это был самолет, да?

– Вот именно был. – Посмотрев на стюардессу, я сказал: – Примите мои извинения, мисс Росс. Вы были правы, вы не ослышались.

– Хотите сказать… Хотите сказать, что это не было несчастным случаем? – поинтересовался Зейгеро.

«Какой, к черту, несчастный случай, и тебе, очевидно, это известно не хуже меня», – злобно подумал я, но вслух произнес:

– Нет, это не несчастный случай.

– Выходит, и улик не осталось, а? – спросил Корадзини. – Я имею в виду трупы пилота и полковника Гаррисона.

– Ничего подобного, – возразил я. – Нос и хвостовая часть авиалайнера уцелели. Не знаю, какова причина пожара, но, уверен, она существует, и весьма убедительная. Можете убрать эти вещи, мистер Корадзини. Вы правильно отметили: тут действуют не новички.

В наступившей тишине Корадзини отнес личные вещи пассажиров в угол. Джосс вскинул на меня глаза.

– Во всяком случае, одно обстоятельство стало ясным.

– Ты имеешь в виду взрывчатку? – спросил я, досадуя на себя за то, что не обратил должного внимания на громкое шипение возле корпуса авиалайнера. Какой-то умник установил взрывное устройство близ топливной магистрали, баков с горючим или карбюраторов. – Совершенно верно.

– О какой это взрывчатке вы толкуете? – вмешался сенатор Брустер.

Он до сих пор не успел прийти в себя: так его напугал Джекстроу.

– Кто-то похитил детонаторы, чтобы сжечь самолет. Кто именно, неизвестно. Может, даже вы. – Видя, что государственный муж готов шумно возмутиться, я предостерегающе поднял руку. – Возможно, любой из остальных семерых. Не знаю. Я знаю одно: лицо или лица, совершившие убийства, совершили и кражу. Они же разбили радиолампы, украли конденсаторы.

– И сахар сперли, – добавил Джосс. – Только на кой бес он им понадобился?

– Сахар! – воскликнул я.

Слова застряли у меня в горле. Я посмотрел на низенького еврея, Теодора Малера, и заметил, как тот вздрогнул, бросив нервный взгляд на Джосса. Ошибиться я не мог. Прежде чем он увидел выражение моего лица, я отвел глаза в сторону.

– Последний мешок, – посетовал Джосс. – В нем фунтов тридцать было. Было да сплыло. На полу туннеля я обнаружил лишь горсть сахару, да и тот смешан с битым стеклом от ламп.

Я покачал головой, но промолчал. Зачем кому-то понадобился сахар, этого я не мог понять.

Ужин в тот вечер был скудным: суп, кофе и пара бисквитов. Суп жидкий, бисквиты на один укус, а кофе без сахара, по крайней мере, я пил через силу.

Трапеза прошла почти в полном молчании. Время от времени то один, то другой пассажир поворачивался к соседу, чтобы что-то сказать, но мгновение спустя закрывал открытый рот, так и не произнеся ни звука. Каждый думал о том, что его сосед или соседка может оказаться убийцей или, что ничуть не лучше, считает тебя убийцей. Царившая за столом атмосфера была просто невыносимой. Особенно в начале ужина. Потом меня стали заботить более серьезные проблемы, чем умение вести себя за столом.

Поужинав, я поднялся из-за стола. Надел парку и рукавицы, захватил фару-искатель. Велев Джекстроу и Джоссу следовать за мной, двинулся к выходному люку.

– Куда направляетесь, док? – раздался голос Зейгеро.

– Не ваше дело. Вы что-то хотите сказать, миссис Дансби-Грегг?

– А разве… вы не возьмете с собой винтовку?

– Не беспокойтесь, – усмехнулся я. – Все будут следить друг за другом, как наседка за цыплятами. Так что винтовку никто не тронет.

– Но ведь… А вдруг кто-нибудь схватит ее? – занервничала леди. – Будете спускаться по лестнице, вас и застрелят…