– Ну, тогда мне крышка… разорюсь… и под суд пойду… Придется в Лондон драпать и выдать себя за «жертву режима», – обреченно сказал он.
Про себя Тамара улыбнулась, никаким образом Виталик не был похож на жертву политического режима…
Вечером Виталика привезли домой пьяным. Он чуть не плача рассказал, что контракт, на который он так рассчитывал и ждал целый год, накрылся медным тазом. Леонид Павлович наотрез отказался с ним разговаривать.
– Та-му-усенька, сол-ныш-ко, – заплетающимся голосом, мямлил мужчина, – представляешь, поехал я к нему в офис, а меня там послали… Этот хмырь приказал не пропускать… Помощник сказал, что только при положительном раскладе будет со мной говорить… Сука-олигарх на мою бабу глаз положил…
Он смачно выругался…
Утром Виталик неожиданно брякнулся на колени перед Тамарой.
– Ты же знаешь, Тамуся, – сказал он, глядя на нее жалобными глазами, – как ты мне дорога, но мне позарез нужен этот контракт, иначе он сегодня подпишет с другой фирмой… Я ждал целый год… Одному депутату заплатил, чтобы на него вывел… Войди в моё положение у меня сейчас производственный кризис, и могу стать банкротом… Разорюсь как все остальные строительные фирмы, целый коллектив на улице окажется… если не захочешь дальше со мной жить, то после этой ночи мы с тобой расстанемся. Я тебе выплачу солидную компенсацию, и ты не будешь ни в чем нуждаться. Прости меня, сколько ты хочешь? – он поднял на нее глаза, и она увидела в них слезинки, – назови сумму.
Мысленно Тамара отметила, что Виталик на деле оказался настоящей размазней. Ей стало противно оттого, что он так перед ней унижается, что не постеснялся даже встать на колени. Не скрывая раздражения, уныло глядя на него, произнесла:
– Хорошо… Я должна буду снять себе квартиру, купить небольшую фирму и мне нужно будет на что-то жить… Вот и посчитай. Выгодно будет тебе заключать в таком случае этот контракт с Леонидом Павловичем или нет?
— Все твои условия принимаю, – обрадовался Виталик и поднялся с колен.– Сейчас созвонюсь с помощником Леонида Павловича, а завтра решим наши финансовые проблемы.
– Нет, никаких завтра, – обрубила девушка, – после этого я к тебе не вернусь. Ты переведешь пять миллионов рублей на мое имя, и мы больше с тобой не увидимся. Я сразу перееду временно жить к Марине, пока не найду себе квартиру. Есть и другой вариант: я ухожу от тебя. Меня оскорбило твое мерзкое предложение, естественно, ни о каком Леониде Павловиче речи не может быть. Так что сам выбирай.
– Не вернешься? – тихо спросил он после паузы. Тут же спохватился, быстро прибавив: если я подпишу контракт, зацеплюсь за выгодные условия, то заработаю намного больше, так что я согласен на первый вариант. Переведу тебе деньги сегодня.
Он взял у нее паспорт и уехал в банк оформлять бумаги.
Тамара позвонила Марине и договорилась пожить у неё временно нее, пока не найдёт себе квартиру. Потом собрала свои вещи – получилось довольно много: пять сумок и четыре небольшие коробки. После того, как вещи упаковала, стала готовиться к вечеру.
Девушка сильно обиделась на Виталика. Ей не приходило в голову, что он любит, но они прожили почти год ровно, без всяких семейных конфликтов и даже не ссорились, а про секс и говорить было нечего… Но раз он так быстро согласился обменять ее на выгодный контракт, значит не испытывал элементарной привязанности к ней —этот факт её здорово обидел. Значит, она ему нужна как пятое колесо в телеге или седьмая вода на киселе. Господи, как она здорово разочаровалась в нем! Маленькие звоночки, когда он терял самообладание, звенели давно, и уже тогда следовало насторожиться, но ее интуиция, которая всегда подсказывала, как следует поступить, в тот раз промолчала. Она даже не подозревала, что он может так распустить нюни. А еще бизнесом занимается… Должно же быть какое-то самообладание, а он мать родную за контракт продаст… Но еще больше Тамара разозлилась на Леонида Павловича, который в одночасье поломал ее спокойную, устроенную жизнь. До встречи с ним все у нее шло как по накатанной дорожке, а возникшие проблемы, связанные с поиском новой квартиры, раздражали и испортили вконец настроение. Мысли бушевали у неё в голове.