Мог бы и не суетиться, утрясая юридические формальности: какой спрос с самоубийцы? Но кровь прабабушки эриданки – сильно разбавленная иланской, но все же, – заставила привести в порядок дела перед последним вылетом.

Семейный юрист неожиданно отказался переправить родственникам его документы. Ответил, отсекая возражения: «Вы сделаете все сами, когда вернетесь из эпсилон. А я пока спрячу их под кодами».

Оказывается, как просто – подарить человеку надежду на возвращение!

Тимох, расчувствовавшись, решил повидаться еще и с Петре Браге: старик сорок лет служил вместе с его отцом. Но больше грела мысль, что полковник способен дать дельный совет, не ударяясь в эмоции. Браге – один из немногих старых пилотов, кто не примкнул к движению «Сила» и, значит, лоялен к белошвейкам.

Для разговора Тимох оплатил закрытый канал связи, и канал открыли быстро, минуты через три. Тимоху повезло. И вот на его приветствие отозвался полковник в отставке, словоохотливый и, несмотря на возраст, энергичный, с огоньком в глазах:

– Многих солнц, Тимох, мой мальчик, подскажи, что в твоем имени дальше, чтоб как по протоколу, – сочным баритоном произнес старый Петре. – Надо чаще встречаться: за пять лет, как я пустил корни на твоем Семилунном, редко выпадает случай проговаривать здешние пышные имена от начала и до конца.

Тимох кивнул:

– Тимох Рей Гвен Тимофей Ило Семилунен, – отчеканил пилот. – Тимох, сын Рея, Гвен, сын Тимофея – у меня музыка, а не имя!

Полковник Петре Браге хмыкнул:

– Действительно, ловко! Занятно, как зазвучат иланские имена, когда у вас у всех наберется семь поколений предков. Вы же закрепили в законодательстве право каждого иланца носить семь имен по мужской линии, так? Седьмого колена на Ило в твоем роду еще нет, но будет – дело молодое…

Белоснежные усы старика мгновенно поникли, как только он услышал, о чем Тимох толкует.

– Помнится, твоя дипломная работа касалась парадокса эпсилон, этого бельма в глазу астрофизики, этого пыльного кармана вселенной. Я прав? Надеюсь, у тебя любопытство теоретика? Парень, ты не собираешься стартовать в эпс?

Тимох сдержался, чтобы не кивнуть – это было бы ложью, а перед прыжком в никуда не лгут. Он, сидя перед кубо-кубо, машинально отметил, что левый нижний угол экрана пульсирует слабым свечением: белошвейки не завершили наряд и энергия искривленных гравитационных полей перераспределялась, неконтролируемо «вытекая» в космос. Новой первой мастерице придется создавать иную торсионную схему; вряд ли незаконченный наряд удержит импульс, способный перебросить корабли на расстояние двухсот световых лет…

– О седьмом колене я, кажись, вспомнил преждевременно, – буркнул полковник, помрачнев. – Из эпсилон никто не возвращался. Никто. Парень, ты еще и наследника-то не оставил. Дай подумать. Нить к пропавшей белошвейке сохранилась?

Тимох подтвердил.

Старик молчал; пристально уставился на патрульного, закусив верхнюю губу.

Потом спохватился:

– Эх, я упустил, что ты оплачиваешь ради меня этот дорогущий тариф, который мог бы с большей пользой потратить, секретничая с девушками… Мы не знаем, что такое темная область эпсилон и почему в ней исчезает лучшая мастерица. Но это еще можно оправдать. Когда-нибудь мы все поймем. А вот то, что мы не знаем и знать не желаем, кто такие белошвейки, – вот что непростительно! Не в этом ли причина неудач? …Ты все решил? Да, вижу, тебя не остановить… Разве что выдать твои планы инспекторам безопасности. Не напрягайся, парень! Мы с твоим отцом служили вместе, я не пойду против совести и против воли сына моего лучшего друга. Но прими совет: поспешай, не торопясь. Я свяжусь кое с кем на «Галере», центральной базе белошвеек, там тебя будут ждать. Примут и покажут все, что захочешь увидеть. Дальше – видно будет. Выполни мою просьбу, Тимох, побывай у Ксантиппы перед тем, как бликануть в эпсилон. Кса контролирует контакты белль с остальными гражданами Звездного Содружества.