Еще у нас был свой небольшой огород, где мы со старанием и заботой выращивали овощи – что-то продавали на городских ярмарках, что-то шло нам на еду. О мистере Четыре Солнца и Девять Лун я совсем позабыл, но его чудом сохранившаяся монета все также согревала мой внутренний карман потрёпанной жилетки, покрытой слоем серых заплаток.

Наша вторая встреча случилась под Рождество 1931 года. Тогда нас всех уже разогнали по постелям, потушили свечи, заперли высокие дубовые ставни и двери. Через несколько минут все, холодные и измотанные, прочитав молитву перед сном, крепко спали. Один я продолжал лежать и смотреть в вечно запертое окно, покрывшееся морозным узором. Ночь стояла ясная – на чистом чёрном небе я мог разглядеть, кажется, все звёзды, осыпавшие небосвод. Я любил ночь, я понимал её и разделял с ней каждое мгновение окружавшей нас темноты. Ночь являлась частью меня, продолжением моей жизни, всей палитрой нарисованного мира в моей голове.

Иногда, думая о ребятах, которые так же, как и я, волей случая или судьбы остались одни, я начинал завидовать им, ведь несмотря на серость дней, они могут видеть краски ночью, в своих снах. Видеть цвет солнца, летней травы, разноцветных полей, различать каждый кусочек радуги, озаряющей небо после тёплого дождя. Я им завидовал и злился. Да, в эти минуты я злился на свою маму, папу, которого никогда не знал. Злился, что я такой, что они ушли, не оставив мне даже маленького оттенка какого-нибудь яркого цвета. Навсегда бросили меня наедине с этим холодным чёрно-белым миром. Но с приходом луны и звёзд я успокаивался, мысленно просил прощения у матушки и наслаждался безмолвным соучастием в творении чёрной красоты.

– Добрый вечер, мой дорогой друг!

Я вздрогнул. Из ниоткуда, словно из закоулков самой тьмы на сером подоконнике возник он, мой давний случайный знакомый. Переглянувшись, я понял, что не сплю только я один. Все остальные, будто совершенно ничего не произошло, продолжали грезить, улыбаясь своим цветным снам. Я пощупал себя – может, и я уже сплю, протёр глаза, даже ущипнул себя за руку, от чего чуть не вскрикнул от боли. Нет, сна не было ни в одном глазу. Тогда как он тут оказался?

– Добрый вечер, мой дорогой друг! – повторил нежданный гость. – Не переживай, ты не спишь, ты так же бодр, как матушка королева нашей далекой заснеженной Англии в дни своей беспощадной бессонницы, – словно прочитав мои переживания, он постарался меня успокоить. – Позволь представиться, его предвосхитительство солнечных полей, граф ночных берегов, проводник в миры и сновидения, господин Четыре Солнца и Девять Лун! – мужчина в том же самом полосатом костюме спрыгнул и выпрямился в полный рост.

Он поклонился в высоко воспитанной манере, раскинув в разные стороны свои длинные руки. Одна из них крепко сжимала чёрный полосатый цилиндр.

– Странное имя, мистер Пять Лун и восемь солнц… – я явно нервничал. Еще бы! Кроме меня этого довольно шумного незнакомца больше никто не слышал. Точно, я всё же сплю. Странный сон…

– Четыре Солнца и Девять Лун, – спокойно и даже слишком приветливо поправил он меня. – Моё имя олицетворяет миры, сплетённые между собою тонкой тропинкой, собранной по кусочкам из веры каждого ребёнка на свете, ищущего чуда. Я хранитель тайн и сновидений, проводник, которому доступны все двери всех миров. Но для друзей я просто мистер Че. Как тебя зовут, мой юный друг?

– Ли… Лилиан, сэр! Лилиан Дрим! – собрался я. – А как ты сюда попал?

– Через окно, – спокойно ответил мой собеседник.

– Но оно же закрыто, – не унимался я.

– Это не имеет значения, – улыбнулся мистер Четыре Солнца и Девять Лун. – Многое не имеет значения. То, что по-настоящему важно, ты бережёшь в сердце, в самом потайном месте, – он подошёл ко мне и протянул свою тонкую кисть в белой перчатке. – Только ты знаешь, что на самом деле важно. Но понять это сможешь, когда избавишься от мишуры, которую навязывает тебе окружающий мир, – он внимательно посмотрел на часы, аккуратно обрамлявшие его левую кисть.