Как это контрастировало с величественным равнодушием Евы!

Ее взгляд скользил по всем нам, не задерживаясь ни на ком. Словно муха, которых здесь – инжир, инжир, Владимир, пояснил невесть откуда взявшийся и запропастившийся вновь Жан-Поль – вилось множество. Почему-то, меня это не раздражало. Может, все дело в том, что это естественного вида мухи – не жирные зеленые монстры, обитающие на помойках, – а безобидные легкие насекомые, приятного даже в чем-то вида… Они бегали по столу и вовсе не назойливо перелетали с одной тарелки на другую. Все дело в том, понял я, что это мухи-вегетарианки, мухи, питающиеся соком ежевики и слезами ореховых деревьев, ароматом лаванды и шалфея. От всех мясоедов несет дерьмом, и все вегетарианцы пахнут травами. Я осторожно принюхался к своему плечу – насколько это возможно на людях, делая вид, что ничего не происходит, – и решил бросить есть мясо. Ева с аппетитом намазала маслом кусок хлеба и оставила на его желтоватой поверхности отпечаток зубов. Я подумал, что, если нас вдруг постигнет внезапно всемирная катастрофа – может быть, не замеченный учеными вулкан в Пиренеях или гигантское суперцунуами со Средиземного моря, – то этот окаменевший от соли или пепла бутерброд может оказаться в музее будущего. По отпечатку зубов Евы будут изучать строение наших челюстей. Или, пожалуй, я бы залил янтарем этот хлеб. Заодно с ним и Еву. А еще мог бы пол…

Конец ознакомительного фрагмента.