– Выключи! – Надин вскочила. – Я не смогу еще раз на это смотреть. Думала, выдержу. Нет, не смогу.

– Остановить воспроизведение. – Ева подождала, когда изображение исчезнет с экрана, подошла к подруге и присела перед ней на корточки. – Прости.

– Нет. Я сама виновата. Думала, выдержу.

– Все в порядке. Никто такое не выдержал бы.

Надин покачала головой, одним глотком допила бренди и отставила бокал.

– Ты выдержишь. Ты не позволишь себя достать.

– Меня уже достало. Запись предназначалась мне. Я вызову двух полицейских, и они отвезут тебя домой. Будут охранять тебя, пока Палмера не поймают.

– Думаешь, он придет за мной?

– Нет, но зачем рисковать? Езжай домой, Надин. Постарайся не думать об этом.

Ева попросила Рорка проводить Надин вниз, а сама досмотрела запись на диске. В самом конце ее взгляд встретился со взглядом Палмера, смотревшего прямо в камеру.

– Объект Уэйнджер умер в полночь двадцать четвертого декабря. Вы продержитесь дольше, Даллас. Мы оба это знаем. Вы будете самым лучшим из моих объектов. Я приготовил для вас замечательные штуки. Вы меня найдете. Я уверен. Рассчитываю на вас. Счастливых праздников.

Машина Стефани Ринг стояла в гараже на своем обычном месте. Вещи аккуратно сложены в багажнике. Ева обошла вокруг машины, пытаясь найти признаки борьбы или другие улики, оброненные и не замеченные во время похищения.

– Обычно он использует один из двух методов. – Ева обращалась скорее к себе, чем к двум полицейским, следовавшим за ней. – Проникает в дом жертвы под каким-нибудь самым невинным предлогом – под видом службы доставки, ремонта или сервиса – или нападает в безлюдном месте. Палмер тратит много времени на изучение привычек будущих жертв, их маршрутов и распорядка дня. Все сведения он аккуратно заносит в журнал. Упорядоченная, системная информация, сопровождающаяся подробными медицинскими и психологическими характеристиками каждого объекта.

«Палмер не считает их лабораторными крысами, – размышляла Ева. – Он предпочитает персонализированный, индивидуальный подход. И гордится этим».

– В обоих случаях, – продолжала Ева, – он оглушает жертву, погружает в свою машину и увозит. Здесь есть камеры слежения?

– Да, шеф. – Один из полицейских передал ей запечатанный пакет с дисками. – Мы конфисковали записи за три последних дня, предположив, что объект мог следить за жертвой до похищения.

– Вы Миллер? – вскинула бровь Ева.

– Да.

– Хорошая работа. Здесь вам больше нечего делать. Можете отправляться домой, к рождественскому гусю.

Нельзя сказать, что полицейские буквально бросились бежать, но и задерживаться они не стали. Ева убрала пакет в сумку и повернулась к Рорку:

– Почему бы тебе не последовать их примеру, дружок? Я вернусь через пару часов.

– Мы вернемся через пару часов.

– Мне не нужен помощник для осмотра квартиры Ринг.

Рорк молча взял ее под руку и повел к машине.

– Ты отпустила двух полицейских, – произнес он, включая двигатель. – Все остальные люди из списка Палмера под охраной. А ты?

– Мы уже это обсуждали.

– Отчасти. – Рорк сдал назад и выехал из гаража. – Но я-то тебя знаю, лейтенант. Надеешься, что он нарушит последовательность и выберет тебя следующей. И не хочешь, чтобы здоровенные полицейские в мундирах его спугнули.

Какое-то время Ева молча постукивала пальцами по колену. Меньше чем за год этот человек досконально изучил ее. Не очень-то приятно сознавать это.

– И что ты хочешь сказать?

Он едва сдержал улыбку, уловив нотки раздражения в ее голосе.

– Я восхищаюсь смелостью моей жены и ее преданностью делу.

– «Моей жены» – это для того, чтобы подразнить меня, да?