Его вытошнило прямо на кафельный пол. Организм в муках отдал съеденный ужин – бывший торт с бывшим чаем. Желудок некоторое время сокращался вхолостую и успокоился.

Потом холодная вода из-под крана подарила секунды блаженства. «Не кипяченую нельзя пить, – вяло подумал он, хватая губами пахнущую водопроводом струю. – Там же микробы, что же я делаю…» Ледяные струйки жалили шею, ныряли под воротник рубашки. Было хорошо.

Потом он распрямился и увидел себя в зеркале. Мокрое дергающееся лицо, спутанные волосы, дикие вытаращенные глаза… И понял, что с ним все в порядке. Он – жив!

А тот, оставшийся в кабинете проректора?

Наконец, он осознал. Осознание пришло внезапно, накатило лавиной, опрокинуло вернувшийся разум. «А-а-а,» – слабо простонал он, потеряв контроль над голосом, уткнулся лбом в кафель, обняв руками фен.

Куда бежать, кого звать?

Тот, который лежит под столом секретарши… Может, еще не… не умер?… Или – уже?.. Это ведь дежурный, наверное. Кто-то ворвался к нему, ничего не подозревающему, кто-то страшный, безумный. Он сопротивлялся, но когда напоролся спиной на острое – упал на ковер. Кто-то страшный обрадовался и побежал через дворы – мимо окон кафедры. У дежурного, у бедолаги, свет был включен, а на кафедре нет – какое счастье!

Игорь прыгнул к двери в коридор, чуть не вляпавшись в собственную рвоту. Мощный импульс ужаса потряс тело. Прислушался… Никого.

Что говорить, если начнут расспрашивать?

А дежурный, конечно, уже умер. Душа его сейчас расползается – там, в приемной проректора, – наполняет собой каждую щелочку. Несколько дней душа будет покидать труп, прикасаясь к каждому из окружающих людей, молить о помощи, звать…

Герой все-таки решился выскользнуть из туалета. Как он здесь оказался, и сам не помнил. Замер, пытаясь сориентироваться… Разумеется, нужно спрятаться на кафедре, затаиться до послезавтра. Главное, не встретить по пути никого из тех – страшных, безумных. Он прерывисто вздохнул, затем застопорил дыхание, пытливо вслушиваясь. И – почти шагнул дальше.

Зуммер телефона донесся оттуда же, из раскрытой настежь двери, заглушив бормотание радио. Пауза, и сигнал повторился. Пауза… «Жанна! – вдруг догадался Игорь. – Она волнуется, хочет узнать, как у меня дела!..» Эта мысль отключила логику: следующий сигнал застал его уже внутри приемной проректора. «Вдруг Жанна сдуру включила свет! – пронзил атмосферу очередной разряд ужаса. – Теперь на кафедру ломятся!..» Во вратарском броске Игорь поймал телефонную трубку:

– Да!

– Алло, с вахты говорят.

Голос женский, но не Жанна. Не Жанна…

– Мы тут ваше шампанское пробуем. Не хотите к нам присоединиться?

Голос молоденький, игривый, праздничный. Надо было что-то отвечать. Игорь молчал, стремительно потея.

– Извините… – юная собеседница вдруг заразительно хохотнула. – Я понимаю, мы тут совсем с ума сошли. Серьезно, приходите. Передайте вашему другу, что его мы тоже приглашаем.

– Нет, – наконец сориентировался Игорь.

В трубке наступило секундное замешательство. Девушка прошипела в сторону, явно пытаясь прикрыть микрофон: «Говорит – нет.» Другой женский голос, еще игривее, посоветовал: «Скажи, что мы с тобой сами к ним поднимемся.»

– А хотите, мы с Аней к вам сейчас в гости придем? Вы не думайте, ничего такого…

– Нет.

Найденное слово было на редкость удачным.

– Ну, извините, – обиделась девушка. – Другу привет передавайте и спасибо за шампанское.

Студентки, автоматически подумал Игорь, слушая гудки. Подрабатывают в охране. Вовсе не вздорные бабули, как можно было ожидать, однако лучше это или хуже? Скучно им, молодым да энергичным… Телефонная трубка была влажной, липкой – наверное, вспотела вместе с рукой.