Я ликовала ровно секунду. А потом он как ни в чем не бывало удерживая меня одной рукой, вытащил иглу из своего плеча, внимательно осмотрел тюбик и засунул его в карман косухи. И все тем же угрожающе спокойным тоном продолжил:

– Хотя у нас осталось всего пятьдесят пять минут. Но согласись, мне с лихвой хватит этого времени, чтобы поставить тебя на колени и отодрать по полной. Пойми меня правильно, я не хочу на секретную базу, но мне безумно интересно, на что ты готова пойти, чтобы задержать меня.

Самодовольно улыбнувшись, он опустил мои ноги. Я поверить не могла, когда он просто отошел, оставив меня дрожать от холода, страха и пустоты. Попятившись, он уселся на мою кровать, широко расставив ноги и всем видом показывая, что очень ждет моих действий. Вот же… Паршивец!

Трикси

Что делать с куском рыжего секса на своей кровати я, конечно, знала. Но то, как он подвел меня к этому, вызывало непреодолимое желание выпустить коготки. Самоуверенный сексуально озабоченный нелюдь. Они себя называют высшими, а нас, людей, считают отребьем, иногда даже едой. Этот снизошел до развлечений со мной, и теперь ждет, когда я начну его ублажать, с таким видом, будто только что выиграл войну. Битву, Цыпа. Битву, но не войну!

– Так, значит, транквилизатор тебя не берет, – проговорила я и оторвалась от стены.

Сочувственно поджав губы, он покачал головой.

– Голова не кружится? – уточнила на всякий случай. А дрожащие пальцы тем временем потянулись к пуговкам на рубашке. Рыжий тут же проследил за ними взглядом. – Нет? Конечности не немеют?

– Только одна, – ответил он, и я не сдержала улыбку.

Вопреки всей странности происходящего мне нравилось то, как он на меня смотрел. Как опустились его веки, а губы приоткрылись. Как напряглись кубики пресса под белой футболкой и какими сильными казались руки и плечи. И, черт, по мне даже новой волной пробежались мурашки, когда я посмотрела на его бедра и вспомнила, что он вытворял со мной вчера. Мне нравилось чувствовать возбуждение вместе со страхом. Игра с этим огнем обещала быть даже опасней, чем прыжок с парашютом.

Мне просто не нравился он сам!

Рыжий. Наглый. Непонятно кто.

– Ты слишком самоуверенный. Давно не проигрывал?

– Года три, – ответил он.

– Давно. По меркам людей, конечно.

Он хмыкнул.

– Ты такая язвочка! – отвесил он мне комплимент. – Видно, тоже давно не проигрывала.

Ну, раз уж мы так разоткровенничались…

– Лет двадцать назад.

– Давно, – подметил он. – Даже по меркам нелюдей.

– Мне просто интересно, разве ты не допускаешь мысли, что я в итоге обведу тебя вокруг пальца? – спросила я и отбросила рубашку к ногам. Теперь остались только кеды и юбка. – Разве тебе не страшно, что я тебя вырублю, а очнешься ты уже связанным по рукам и ногам с кляпом во рту в каком-то жутком темном подвале?

Он нахмурился, свел брови вместе. И его глаза все еще были прикованы к моему животу и цепочке. Кажется, эта деталь ему нравится больше всего.

– Я… – замявшись, он посмотрел мне в глаза. – Какой был вопрос?

Натянуто улыбнувшись, я опустила по ногам юбку, перешагнула через нее и встала на колени. Ведь это то, чего он ждал от меня. То, отчего его мысли точно пошли в разгул, и вместе с ними бдительность. Он был быстрее меня, реагировал на движения острее. Его игривость и открытость были слишком уж обманчивы – это я понимала прекрасно.

Все равно подползла к кровати и потянулась руками к поясу на его джинсах. Смотря ему в глаза, расстегнула пряжку, провела ладонью вдоль молнии. Улыбнулась, почувствовав, как он напряженно дернулся от возбуждения. И медленно, растягивая время, потянула вниз замок.