– То ли ещё бу-у-удет… – прошелестело над ухом.

– Да кто здесь? – воскликнул Андрей, – Говори уже, что будет-то?

– Бу-у-удет, бу-у-удет, а пока спи, глазки закрывай…

– Баю-бай… – непослушный, онемевший язык докончил колыбельную фразу. Андрей почувствовал, как невидимая мягкая рука бережно помогла ему опуститься на подушку. Уже через секунду парень крепко спал.

Разбудил его обеспокоенный голос Фёклы. Рывком сев, Андрей на четвереньках подполз к дверце и выглянул наружу. Солнце стояло высоко, а на него снизу вверх смотрели серые глаза бабки, в которых бушевала тревога.

– Тут я, бабушка.

– Батюшки-светы! – шлепнула себя по крутым бокам Феклинья. – Ты на кого похож?

– Не знаю. Может, на тебя? Во всяком случае, мне маманя ничего не говорила про похожесть. А правда, бабуля, на кого я похож?

– А ты слезь да полюбуйся на себя, красавца. Чудеса, да и только!

Спрыгнув на землю, Андрей заглянул в ведро, до верху наполненное водой.

– Это кто? Я? – спросил он у бабушки, удивлённо тараща на неё глаза.

– Тебя Андреем зовут?

– Андреем.

– А меня как зовут?

– Феклинья Яковлевна.

– Тогда ты – это ты, – кивнула головой старушка, и из глаз её посыпались смешливые искорки.

Андрей снова глянул на отражение в воде. На него смотрел молодой парень, волосы у которого были заплетены в мелкие косички, перевязанные сухими травинками.

– Ну, надо же! Ничего не понимаю… – удивился он и вдруг залился весёлым смехом.

Следом засмеялась бабушка, вытирая покатившиеся по щекам слёзы.

– Андрюшка, – всхлипывала она, – сознавайся, кто это тебя так искусно обработал?

– Бабуля, как на исповеди говорю: понятия не имею… Хотя, – перестал смеяться Андрей, – со мной ночью кто-то говорил. Да так интересно – каждый раз из разного угла. А когда я спросил, кто это, сразу спел мне колыбельную.

– Голос был женский или мужской?

– Хм… средний, шепотливый.

– Из разных углов, говоришь?

– Да. Как будто голос перемещался и очень быстро.

– Ничего страшного, внук. Кутиха это была.

– Бабушка! – упёр руки в бока Андрей.

– А чего я то? – поднял брови та. – Кутиха это была – верняк! Ты не гляди на меня так, не гляди! Знаю, что говорю! Жена это, Домового жена. Любит она по углам прятаться. «Кут» по-русски – угол, закуток ещё вот – укромный уголок. Не знал что ли?

– Да уж откуда мне…

– Пётр Петрович! – вдруг закричала Фёкла, – ты чего на забор полез?

– Ку-ка-ре-ку! – ответил куриный вожак и переступил с лапки на лапку.

– Поняла-поняла: полдень уже. Пойдём, добрый молодец, обедать. Долго же ты спал сегодня. Во как хозяюшка углов постаралась.

– Ты рассказывай, рассказывай, не увиливай, – идя следом за бабкой и расплетая предпоследнюю косичку, говорил внук.

– А чего рассказывать? Я ж тебе говорила… али нет? Да нет же, говорила! Семейная пара домовых у меня живёт. Мы дружим. Хозяин моих курочек оберегает, а я ему каждую среду молочка наливаю и булочку кладу. Кутиха – хорошая женщина, добрая. Она в дом благополучие приносит и счастье.

– Она на тебя похожа?

– Почему на меня? Я не видела её никогда, – подвинула внуку тарелку щей с крапивой бабушка.

– Тогда как ты можешь знать, что она, такая хорошая, приносит счастье и благополучие?

– Дурачок ты, Андрюха, даром что учёным человеком будешь! Элементарно: у меня появились вы – ты и Мария. Это ли не счастье?!

Учёный человек, внук, не нашёлся, что ответить. По справедливости, кто-то же «позаботился о красоте его головы». Недобрый человек налысо бы его постриг.

Дообедали в тишине. Каждый думал о своём.

Наблюдая, как Феклинья Яковлевна составляет чистую посуду на полку, Андрей озорно блеснул глазами:

– Сударыня, не хотите ли вы сходить на свидание?