Ужин, вечер, телевизор.

Вечером за два часа поднялось тесто. Я быстро поставила расстаиваться два пирога с рыбой. А потом испекла и помазала маслом и болтанкой из яйца золотистый пирог. Он сиял своими заплетенными в косичку округлыми боками и выглядел очень аппетитно.

Заглянула на огонек соседка и Татьяна Женова, с которой очень хотелось поговорить, но не очень льзя. Я налила ей чай «Асан», отрезала кусок пирога с рыбой. Тут выключили свет. Пришел с работы Ванча. Съел пирог и в самом благодушном настроении взял в руки баян. Только он заиграл, и сразу завыла собака. Все окружили его. Начался вынужденный концерт. Дети пели наперебой с собакой Линдой, которая поскуливала и длинно подвывала, частушки:

«На столе стоит стакан

А в стакане таракан,

Мама думала малина,

Откусила половина,

Папа думал огурец,

Откусил другой конец».

Пели дети наперебой, подплясывая. Я принесла свечи в зал, пришел Игорь, сынок Татьяны, и тоже принес радостного веселья своим улыбающимся, довольным видом подзаводя девчонок:

– Ну, где ваш «I love you»?

Девчонки прыснули, зная, что так он называет салат оливье.

Ванча, не переставая, играл весь вечер:

«Не ходите, девки, замуж за Ивана Кузина,

У Ивана кузина большая кукурузина».

Потом пошла любимая песня старика-отчима: «На Муромской дорожке стояли три сосны». Но самое смешное было, когда мы с Татьяной пели под баян современную песню «Дым сигарет с ментолом». Потом пришел муж Татьяны и всех своих забрал домой.

За окнами чернела чернильная ночь, а созвездие Орион нахально глядело в окна.

Ночной дожор

Ночь – я до сих пор боюсь вспоминать эту ночь. Ночью я проснулась от чувства голода, пошла на кухню и, взяв в холодильнике жареную курицу, быстро съела ее, стараясь не думать ни о чём таком… От меня приятно запахло пряностями.

Только заснула, ворочаясь от черного чая, и тут же проснулась от жутчайшей тревоги, кто-то трогал меня. Ощупывали мои полные ноги, средней плотности талию, далее и выше выпуклости лица. Волосы как бы сами по себе зашевелились, наэлектризовались и встали дыбом. Я чувствовала это всей кожей, хотя была под одеялом.

Разлепила глаза и, первое, что увидела – яркость двух пятен на стене. Потом пятна ожили, округлились, внутри появились зрачки неестественного синего цвета. Блестящие артерии и кровеносные сосуды. Они плавали по комнате как большие яичницы, ощупывая каждый предмет, появлялись то здесь, то там, то ползали по другим комнатам. Я прижала к себе младшую дочку Ируську и одной рукой потянула одеяло на Алису. Боясь даже думать о чём-то плохом. Яични исчезли вместе с лучом света из окна. Ах, еще и луч! Что там еще было за окном, я не проверяла. Сжавшись в холодный, стучащий зубами комок, так и просидела на кровати до утра.

Утро выдалось солнечным и птицещебятливым. А какие у нас птицы в Западном Казахстане? Воробьи да вороны с голубями. Всё. Они следят за нами во всех окнах с нескольких тополей. Ждут подачки. Я распахнула окно и стала кормить крошками птиц, кидая им еду на козырек. Все остатки я бережно отдавала птицам к неудовольствию соседей. Они слетались стаями под окно и сидели на ветках, густо осыпая своим помётом соседские машины.

– Привет, Лариса! – крикнула баба Маша. – Ишь какой концерт вчера закатили! Мы так слушали. Света нет же, вот и было нам развлечение.

– Спасибо, – засмущалась я и закрыла окно.

Подошла к зомбоящику и включила передачу про инопланетян. Благо, про них телерадиовещание девяностых вещало день и ночь. На моих двадцати каналах всегда можно найти передачу «Очевидное – невероятное» или еще передачи наподобие этой: двое ребят видели существо треугольной формы с крыльями и тому подобное. Американцы вели наблюдение за инопланетянином с разбившейся тарелки. Вторжения были, есть, и будут. Рассказывали о Леонове – космонавте, который делился своими наблюдениями, и особенно удивлял выпуск почтовых марок с будущим космической эры. Откуда он мог это знать? Советский космонавт Алексей Леонов в программе «Звезда на Звезде» ответил на вопрос ведущего Леонида Якубовича о разумной жизни на других планетах во Вселенной.