– Я лишь возмещаю урон от своего промаха.

Това и Гуннар обменялись удивленными взглядами. Я редко признавал свои ошибки, но моя беспечность секретом не была. Я должен был попасть туда еще до того, как Хагена привезли в Дом Штромов, я должен был предвидеть вероятность маскарада, но позволил себе отвлечься на другое.

Кривы не отвлекались. Если мы это делали – проливалась кровь.

Я прочистил горло и уставился на разрез зари, разгорающейся над морем Воя.

– Предоставленная сама себе, она станет угрозой нашим планам. Она слишком эмоциональна, слишком неопытна. Лучше держать ее поближе. Хотя она немало знает о Доме Штромов и маскараде. Мы используем ее знания к своей выгоде. – Когда челюсть Гуннара напряженно дернулась, я положил руку ему на загривок и сжал. – Что я тебе сказал, когда ты вступил в гильдию?

Он с усилием сглотнул.

– Ты сказал, что будешь биться до конца и не отступишь, пока мы его не найдем. Ж-живым или мертвым.

– Ты мне еще веришь?

Гуннар кивнул.

– Славно.

Това наклонила голову, на ее губах заиграла хитрая улыбка.

– Так что, кто пойдет на встречу?

– Ты и Раум, – сказал я.

– Элофа отправим?

– Да, – я глубоко вдохнул холодную зарю. – Признаёт ли она это или нет, но она ему доверяет.

– Что нам нужно знать о ее месмере? – спросил Гуннар.

– Она аномальщица, – сказал я. – Она не знает, что игра, в которую играет, безрассудна, и станет вмешиваться, если предоставить ее самой себе.

– Тогда нам стоит просто убить ее, – посоветовала Това, как будто это не пробьет дыру прямо в центре моей груди.

– Как я уже сказал, даже при всех недостатках она может быть полезна.

Мне до мозга костей претило сплетать наши судьбы, но другого способа спрятать ее и сделать так, чтобы она продолжала дышать, у меня не было. Знать, что с ней станет, если она придет еще на один маскарад… Что ж, я был злобным, жестоким, но я не мог позволить ей сделать это в одиночку.

И все же это не означало, что что-нибудь изменится. Я буду злодеем в ее глазах. Для нее же будет лучше ненавидеть меня, ненавидеть всех нас.

Гуннар вздохнул; на его лице была написана боль.

– Я и не думал, что мы когда-нибудь окажемся здесь.

– А ты подумай. Мы близко, – ухмыльнулся я. – Но готовься, потому что сестра твоего отца – та еще штучка.

По мановению моей руки мы растворились среди деревьев, где нас ждали остальные члены гильдии. Мой пульс все никак не хотел замедляться, но я отгородился от него.

Здесь нет места эмоциям. Пора заключать сделку.

– Куда мы идем?

– К докам, – ответил Ансель. – Я обещал помочь тебе с этой безрассудной затеей, так что мы должны идти в доки.

Я сцепила пальцы, желудок сжался. В тот же момент, как Элоф покинул меня прошлой ночью, я постучала в дверь Анселя. Его взгляд был тяжелым и обеспокоенным. Мы посочувствовали друг другу из-за того, что стало с Хагеном, а затем я спросила, что ему известно о Повелителе теней и о сделке, которую они заключили.

Я почти ожидала, что он станет отнекиваться, но его плечи поникли, и он нахмурился еще сильнее.

Он признался, что однажды заключил сделку с Преисподней, и вот теперь мы оказались здесь, пересекали мост, ведущий к докам возле Воя, чтобы сделать это вновь.

– Ансель, – прошептала я. – А ты расскажешь мне о деталях своей сделки с Повелителем теней?

Он на мгновение закрыл глаза и остановился возле перевернутого ялика[4]. Не думая – или не заботясь – о том, что перепачкается ржавыми лишайниками и затвердевшим морским мхом, он прислонился к килю лодки.

– У меня не было другого способа спасти Дэйна.

Дэйна? Его проказливый сын любил шарить по вороньим гнездам на деревьях вокруг особняка.