Последнее я говорить не планировала, поэтому перестала болтать и сделала глоток. Когда моих плеч коснулись теплые мужские руки, я вздрогнула. Мне действительно привычнее одной. Рома развернул меня и посмотрел в мои глаза, явно ожидая увидеть там слезы, но нет – подобное чудо случается в моей жизни редко. Если бы я была такой чувствительной, то вряд ли бы долго проработала патологоанатомом. Но Роман быстро сориентировался и упер указательный палец в бокал, отчего тот слегка покачнулся в моей ладони и отбросил еще несколько розовых бликов.

– Что это у тебя в руке? – строго спросил Рома. Трезвенник, что ли? Это стриптизер-то? Хотя с такой работой, наверно, действительно страшно оказаться пьяным.

– Вода, – нагло усмехнулась в осуждающие карие глаза.

– Выглядит как вино, – скривился Рома. Точно трезвенник. И почему тогда на девичнике пил? А ведь должен был, иначе не болела бы у него с утра голова.

– Это не я, это Иисус, – сказала и отпила глоток.

– Нельзя пить, это вредно, – решил меня повоспитывать стриптизер. А сказал-то прямо как Мишка.

– Говоришь как ребенок.

– Говоришь как недотраханная.

– Это ты меня обидеть пытаешься тем, что мало поработал этой ночью?

Лицо Романа вытянулось, а я вот напряглась, вспомнив, что на кухне ребенок. Испуганно огляделась, но нет – Мишка покинул наше «приятное» общество. Какой у меня все-таки умный сын. Или ленивый. Так как ушел, скорее всего, потому что надоело чистить картошку, когда взрослые болтают о ерунде.

Мужчина тоже осмотрелся, решил, что начищенной картошки хватит, и вернулся к жарке. Он почему-то укладывал на сковородку совсем немного картошки, откладывал уже прожаренное на тарелку и приступал к обжарке следующей порции.

– С заявками на немедленную женитьбу – так вообще страшно, что я сюда попал, – сказал Рома, хотя расстроенным не выглядел. Наоборот, подозрительно довольным. А это значит – произошло такое, что Рома не хочет, чтобы я помнила. Черт, черт, черт.

Молчание. Запах специй и масла. Смотреть на то, как мужчина готовит, определено какой-то вид медитации. Вырвало меня из нее только в момент, когда Рома выключил газ, как будто сигнализируя, что рефлексия окончена.

– Так все-таки, почему у тебя такая реакция на брак? – решила хоть что-то полезное вытащить из нашего разговора. Тем более я была слишком откровенной, и получить в ответ замалчивание произошедшего ночью мне вдвойне неприятно.

– А давай чисто логически. – Рома забрал из моих рук бокал и вылил вино в раковину. Изверг! – Они перед браком дают месяц подумать. Разве перед чем-то хорошим дают месяц подумать? Когда я прихожу в кафе, мне не предлагают месяц подумать. На танцполе тоже.

Рома наложил жареной картошки для нас обоих, а я голода не чувствовала – взяла другой бокал и налила себе снова. Я не планировала пить больше налитого в тот, что опустошил данный трезвенник, но теперь это уже было дело принципа. В бокал я вцепилась крепко, чтобы не отняли снова. Очень хотелось возмутиться из-за нарушения моей свободы выбора и того, как Роман хозяйничал у меня в квартире. Но важнее было выдать ответочку за то, что на мой-то вопрос он нормального ответа так и не дал. А я не из пустого интереса спрашивала, между прочим. А из чисто научного, чтобы методом наблюдения сделать свои собственные исследовательские выводы. Мозг быстро проанализировал самые уязвимые точки «противника» и выдал:

– Девушке нужно обязательно выпить после секса без оргазма.

– Что? – У стриптизера дернулся глаз. Было бы веселее, если бы дернулось что-то другое, но моя цель как раз таки отвадить этого кадра от себя, а не привлечь. Бабник мне точно не нужен. А харизматичный бабник – это еще и опасность зря потратить кучу своего времени на неприоритетную цель. – Ты же ничего не помнишь! С чего такие предположения? – наконец-то нашел что сказать мужчина.