Я посмотрела в разбитое лицо Черной Пешки. Это была девушка. На ее губах застыла улыбка, а каменный кинжал проткнул ей горло.

– Джексон, мы должны как можно скорее убраться отсюда… – начала я, как вдруг услышала царапанье. Волосы на затылке зашевелились. Я подняла глаза и увидела, как человек оторвался от тени. Фигура выглядела тонкой, будто изможденной. Глаза тускло светились, как две пуговицы. Но улыбка была знакомой, прохладной и немного высокомерной.

Словно ожил настоящий призрак.

Джексон первым пришел в себя, и с его губ сорвалось лишь одно слово:

– Винсент?

– Нет, это невозможно. Ты в коме, ты не можешь быть здесь, – запинаясь, пробормотал Джексон.

Все краски сошли с его лица. Он ударил одну из фигур, камень перевернулся и раскололся о землю. По полу покатилась голова.

Винсент вздохнул и поправил свою потрепанную школьную форму. Она была такой же пыльной и грязной, как и он сам. Волосы были тусклые, щеки втянуты, губы потрескались, а вместо глаз – глубокие впадины.

– Джексон Сент-Беррингтон и Элис Солт. Почему-то я не удивлен, что наткнулся именно на вас. То, что мы втроем застряли здесь после того, как вы ударили меня ножом, называется иронией судьбы. – Он ухмыльнулся, но выглядел измученным.

Зажигалка в руке Джексона так дрожала, что я взяла ее у него.

– Ты все помнишь? – резко спросила я, подходя ближе.

Винсент не дрогнул, но его зрачки сузились, и он моргнул, как будто даже слабый свет был для него слишком ярким.

– Элис, – пробормотал он. Его веки опустились. – Конечно, я помню. В конце концов, не каждый же день любовь всей моей жизни убивает меня.

Я недоверчиво скривилась.

– Любовь всей твоей жизни? Успокойся, Белый Король, ты не умеешь любить, ведь твое сердце едва ли больше обычного кусочка льда.

– О, Элис! Неужто у нас до такого дошло, дорогая? Сначала ты ранишь меня, потом оскорбляешь – а что дальше? Ты изменяешь мне с нашим Черным Королем? Плохое решение. Как по мне, так он похож на вялый банан.

Я прикусила язык. Джексон и правда выглядел так, будто его вот-вот вырвет. Я выдохнула.

– Так ты помнишь? Все, что здесь происходит? Джексон может быть каким угодно, но он прав. Тебе действительно нужно лежать в больнице. Почему ты здесь? – спросила я.

Винсент ничего не сказал, нахмурился и скрестил руки на груди.

– Последнее, что я помню, – тебя, закалывающую меня. После этого я проснулся в этой странной больнице вне игрового поля, и какая-то довольно жуткая медсестра привела меня в это подземелье и сказала, что я должен подождать, и если кто-то явится сюда, то я должен остановить их от дальнейшей слежки.

Его взгляд снова выражал усталость, но все же подозрительно мерцал. Я пристально посмотрела на него.

– Медсестра? Она была похожа на Барби?

– Может быть, все было как в тумане.

Я сжала губы и продолжала наблюдать за ним, прежде чем вытащила карту из кармана окоченевшими пальцами.

– Что ты здесь видишь? – спросила я его.

Винсент смущенно моргнул.

– Похоже на старый план. Это… это туннели? – Он потянулся за бумагой, но я быстро ее спрятала.

– Так ты это видишь? – спросила я, слегка запыхавшись.

– Разве не должен?

– До этого момента никто другой, кроме меня, не мог их увидеть, – сказала я тихо, и мы уставились друг на друга.

Напряжение в воздухе стало ощутимым, и я не знала – испытывала ли облегчение от того, что Винсент видел то же, что и я, или больше беспокоилась.

– Все здесь пахнет ложью, обманом и предательством. И это либо начинается с тебя, Винсент Честерфилд, либо заканчивается тобой. В любом случае ты причастен к этому, и я хочу знать, каким образом.