– Боже мой! – прошептала она. – Берегиня! Что же я наделала? Зачем же я оставила её одну?

Она ударила по тормозам. Раздался визг, машину занесло, и Синь, едва не угодив в кювет, в последний момент резко повернула руль. «Додж» как вкопанный замер на середине шоссе. Откинувшись на спинку сиденья, Синь перевела дух и вдруг подумала о Доуги.

Конечно, гумбо получился бы вкусным и без мексиканского соуса с красным перцем. В любой другой день она могла бы обойтись без него. Но только не сегодня. Сегодня гумбо должен быть идеальным. А для этого туда нужно было положить всё, что перечислено в рецепте.

Сегодня ночь голубой луны. Она повторится не скоро, только через несколько месяцев. К тому моменту много воды утечёт. Нет, откладывать больше нельзя. До следующего тринадцатого полнолуния её решимость может улетучиться.

Синь нажала на газ и поехала в город. Она ехала очень быстро, гораздо быстрей, чем обычно. Ей нужно всего полчаса, чтобы добраться до магазина и вернуться обратно. Если поспешить, можно успеть за двадцать пять или даже за двадцать минут. В магазине она управится быстро, потому как точно знает, в каком отделе и на какой полке стоит мексиканский томатный соус. Она вернётся через полчаса. Всего через полчаса, и ни минутой позже.

Дверь за Синь захлопнулась, затем послышался звук отъезжающего автомобиля. Берегиня схватилась за ручку огромного, тяжеленного тридцатилитрового бака. Когда Доуги утром доставил его на кухню, казалось, что в нём не больше трёх литров – так легко он его нёс. А Берегиня, как ни старалась, не смогла даже приподнять бак. И это несмотря на крепкие мышцы, которые она накачала, натирая воском сёрфборды.

Надо было вылить часть воды из бака, и как можно скорее. Крабы сидели очень тихо, но она чувствовала, как им не терпится высвободиться.

– Сейчас, сейчас… – прошептала она.

Самый большой краб высунулся из воды и щёлкнул клешнями. Берегиня отшатнулась, выпустила ручку бака и – плюх!!! Вода с шумом выплеснулась на пол.

– Ёлки-палки! – сердито прошептала Берегиня. – Теперь придётся убирать эту лужу, чтобы Синь ничего не заметила.

Берегиня открыла ящик и достала из него мерный стаканчик, чтобы вычерпать воду из бака. Но, повернувшись к нему, она замерла: все крабы высунули из воды свои клешни. Как же быть? Она не сможет опустить руку со стаканчиком в бак! Что делать? Берегиня взглянула на часы. Она не заметила, во сколько уехала Синь. Но, судя по всему, прошло не меньше пяти минут.

Крабы тихонько щёлкали клешнями в такт тиканью часов.

Берегиня снова попыталась приподнять бак, но безуспешно. Бак, должно быть, весил столько же, сколько она сама, а может, и больше. Впрочем, у Берегини не было ни минуты раздумывать об этом. Время уходило.

Она услышала, что суп опять начал закипать. Поспешно подбежав к плите, Берегиня хорошенько перемешала густое варево. Потом она оставила ложку на плите возле кастрюли и, немного подумав, переложила её на кухонный стол. На столе она увидела большую миску – деревянную миску Синь.

Берегиня называла её «миска-юла», потому что Синь часто рассказывала ей про свою любимую детскую игру: «Когда я была совсем маленькой, моя мама часто ставила эту миску на пол в кухне, усаживала меня в неё и кружила – сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее».

Эту деревянную миску, которая досталась ей от мамы, Синь привезла с собой из Айовы. Синь даже помнила песенку, которую пела ей мама, когда кружила её в деревянной миске:

Синь, напевая эту песенку, всегда улыбалась и поглаживала деревянные бока миски. Берегиня представляла себе маленькую Синь, которая сидит в миске.