– Кончайте болтовню! – неприязненно сказала женщина; судя по звуку ее голоса, она отступила шага на три-четыре – на случай, если завяжется схватка, наверное. – Не знаю, может быть, пещеры – ваше постоянное обиталище, но нам не хотелось бы медлить.

– Вы совершенно правы, – согласился Милов; он тянул время, чтобы совсем уже оправиться от удара. – Можно простудиться. Да и воздух, откровенно говоря… Хотя, должен сказать, снаружи он тоже не заслуживает доброго слова.

– Дайте нам пройти! – потребовала женщина.

– Обождите секунду, – примирительно сказал Милов, – я попытаюсь встать.

– Ах, вы лежите, – сказал мужчина. – Вот почему я затруднялся понять, где вы находитесь.

– Вам плохо? Или вы ранены? – спросила женщина и шагнула вперед.

– Стойте там! – на всякий случай задержал ее Милов.

Она обиженно хмыкнула, но остановилась, говоря:

– Надеюсь, ваш утренний туалет не затянется? Кофе в постель здесь не подают. Может быть, конечно, дома у вас горничная… Вы из поселка?

– Дома у меня гарем, – сказал Милов и, упираясь ладонями в шершавые стенки хода, стал подниматься.

– Боюсь, что господин не из поселка, – сказал мужчина своей спутнице так, словно Милов далеко и не слышит их. – Я там знаю всех, и персонал тоже. – Он повысил голос: – Не могли бы вы сказать, кто вы и как оказались здесь?

Милов ощупал пальцами голову.

– Ничего, – вслух сказал он самому себе. – Кажется, обошлось без телесных повреждений, связанных с длительным расстройством здоровья.

– А может быть, он из этих? Поджидал нас? – предположил мужчина. Видимо, темнота придавала ему смелости; вообще-то, судя по манере говорить, он не принадлежал к забиякам.

– Встали? – нетерпеливо спросила женщина. – Поздравляю. А теперь, пожалуйста, пропустите нас, если вам не нужна помощь.

– Боюсь, что она потребуется вам, – ответил Милов. – Если не ошибаюсь, вы хотите воспользоваться ближним выходом? Не советую: там ждут меня, но могут открыть огонь, даже не спросив, кто идет. Нервные люди.

– Вы… контрабандист? – нерешительно спросил мужчина. – Извините за такое предположение, – тут же заспешил он, – но в этих местах…

Он умолк.

– В этих местах?.. – повторил Милов.

– Ну, я, собственно, не знаю, я живу в городе. Но говорят… – Он снова не закончил фразы.

– Нет, – сказал Милов, – все не столь романтично. Я турист-одиночка, много слышал об этих пещерах, но возле входа меня хотели ограбить, и, кажется, даже убить. Оставалось лишь улизнуть сюда, где потемнее.

– Это необычно, – задумчиво проговорил горожанин. – О грабителях у нас давным-давно не слыхивали. Знаете, – оживился он, – скорее, это были… ну, те самые, что в поселке. Вы не знаете разве, что произошло вот только что, вечером, в Сайенс-виллидж?

– Никогда не бывал там.

– Перестаньте, Граве, – сказала женщина.

– Господин хочет сохранить инкогнито. Во всяком случае, английский – не его родной язык.

– Я из России, – сказал Милов вежливо. – Турист.

– Все равно: сейчас все мы сидим в одном и том же джеме по уши. Итак, мистер русский, вы полагаете, тут нам не выйти?

– Милов, – представился турист. – Даниил Милов, к вашим услугам, мэ'м.

– Очень приятно, Дан. Меня зовут Евой. А это господин Граве. Его воспитание не позволяет, чтобы его называли по имени.

– Что делать, – сказал Граве, – мы, намуры, консервативны и, признаться, даже гордимся этим. Но скажите, господин Милф, о засаде вы говорили серьезно?

– К сожалению.

– Я не очень уверен относительно других выходов, – сказал Граве виновато. – Слишком давно не бывал здесь, хотя работаю рядом со дня основания Центра. Впрочем, так всегда бывает… Знаю только, что выходы есть, но вот где они?..