«Немецкая военная разведка – Абвер, – писал П. А. Судоплатов[45] в работе «Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год», – эффективно действовала в приграничной и прифронтовой полосе, где в начале войны развернулись неудачные для нас сражения. Под видом дезертиров из германской армии в пограничные районы почти беспрепятственно забрасывалась немецкая агентура. Чуть ли не косяками она шла в Западную Белоруссию и Западную Украину. «Дезертиры» выдавали себя за австрийцев, призываемых на немецкую военную службу после аншлюса Австрии. Этот маневр Абвера, который вел свои операции в Румынии, Польше и Болгарии, нам удалось вовремя разгадать. Агенты-австрийцы, такие как Иоган Вагнер, Франц Шварцель и другие, были опознаны и обезврежены».

Усиливающийся поток агентов и диверсантов вынуждал советские спецслужбы наряду с организацией их поимки и ликвидации, развернуть и аналитическую работу, в частности, по выяснению их национального состава, круга поставленных задач, способов маскировки, уточнению мест подготовки и др. Обобщенные результаты отражались в ориентировках ГУГБ. «Начальникам особых отделов НКВД округов, флотов ДВФ, – отмечалось (ноябрь 1940 г.) в одной из них. – Сообщаются для ориентировки некоторые приемы работы германской разведки, установленные в результате следствия по делам арестованных за шпионаж и по отдельным агентурным данным.

Наиболее заслуживающими внимания и характерными являются: установка на разложение воинских частей Красной Армии, попытки склонить военнослужащих к измене Родине и использование в шпионской деятельности различных элементов из числа жителей западных областей Украины и Белоруссии…

Немецкая разведка не только практикует засылку агентов-одиночек, но и прибегает к групповым переброскам. Основными кадрами, засылаемыми на территорию СССР, являются: квалифицированные агенты оуновской разведки, имеющие большой опыт работы против нас, хорошо знающие территорию и располагающие большими связями; поляки – участники нелегальных националистических формирований в Германии, имеющие связи на нашей территории среди польского подполья. Зачастую такие лица используются руководителями организаций, состоящими на службе в германской разведке: военнослужащие бывшей польской армии, вербовка которых проходит как при освобождении из лагерей, так и на погранполосе; возвращающиеся из Франции поляки и украинцы, выехавшие туда на заработки до германо-польской войны 1939 г.; беглецы из западных областей УССР и БССР – участники различных контрреволюционных формирований и уголовно-бандитские элементы; принудительно работающие в немецкой погранполосе на строительстве оборонительных сооружений поляки и евреи; дезертиры германской армии (очень редко), пойманные и завербованные германскими пограничными разведчиками.

Ориентируя о методах работы немецких спецслужб, Особый отдел ГУГБ НКВД СССР еще раз напоминает всем начальникам особых отделов округов, армий, флотов, корпусов и особых отделений дивизий, бригад, гарнизонов о повседневной, кропотливой работе, обратив особое внимание на вышеперечисленные категории лиц».

Подписавший документ начальник Особого отдела майор госбезопасности А. Михеев не мог знать, что в эти же дни по ту сторону границы руководители Абвера получили другой приказ. «Уже с августа – сентября 1940 г., – свидетельствовал на Нюрнбергском процессе бывший начальник отдела «А-I» генерал-лейтенант Ганс Пиккенброк, – со стороны генштаба (ОКХ. – Авт.) заметно увеличились разведзадания Абверу по СССР. Они, безусловно, были связаны с подготовкой войны против России… Для их выполнения было направлено значительное количество агентов в районы демаркационной линии между советскими и германскими войсками. В разведывательных целях мы также использовали часть германских подданных, ездивших по различным вопросам в СССР, а также опрашивали лиц, ранее побывавших там».