«Чтобы ты сдох, демонское отродье!» – подумал я.

С одной стороны, я был счастлив, что в этот раз я легко отделался. С другой стороны, сверхъестественное чутьё, благодаря которому я видел демона так же хорошо, как собственные тапки, предостерегало меня от излишнего оптимизма.

«Мотылек закусил удила» – таков был вердикт. Его личинки видят меня, несмотря на любые мои ухищрения, а сам демон тут же бросает все свои дела и кидается на перехват, стоит меня кому-то увидеть. Я не знал, что вызывало у него столь исступленную ненависть ко мне, но с этим надо было считаться. Личинок ведь становилось все больше. Когда я вознесся своим взором на небеса, я узрел тучи мелких огней по всему городу – они были везде, у каждых ворот, рядом с каждой площадью. Уживаться с демоном в одном городе будет становиться опаснее для меня с каждым днем.

Вдруг я услышал позади себя задумчивый, спокойный голос. Он звучал, будто коровка жует себе травку.

– Мужик, ты же голый! – сказал мне тип в крестьянской рубашке до колен и соломенных лаптях. Я резко обернулся и посмотрел недовольным взглядом на спокойно отдыхающего у каменной стены, мужика. Тот только задумчиво заломил бровь, разглядывая меня ниже пояса, уж не знаю, зачем.

– Ты до белой горячки не доводи себя, парень. Надо выпить? Так ты не терпи, сходи себе в кабак и нажрись по-людски, как все, – посоветовал он мне.

– Спасибо! – сказал я и свернул в ближайший переулок, где на меня смотрело меньше людей. Чем больше внимания я привлекал, тем труднее было отвести им глаза. А сейчас я был, как назло, в центре внимания.

«Черт этого Мольдемона дери. Чтобы ты сдох, дрянь проклятая» – ругался я, мечтая как бы его прикончить.

У меня вдруг вырвался из груди грустный смех. С Мольдемоном даже обитатели Кастаны, среди которых была тьма паладинов, ничего до сих пор не решили, а я туда же. Решать, ха. Но стоит признать, что если паладины, маги или кто там ещё, не прижмут демона в ближайшее время, то он натворит здесь делов. Личинок было уже очень много.

***

– «Как сквозь землю провалился», ты говоришь? – Балгрум выслушал доклад и нахмурился.

Высокий стражник возвышался перед паладином, сидящим за дубовым столом, как башня. Но даже несмотря на это, на его висках отчетливо виделся пот. Он вздрогнул от облегчения, когда его отпустили коротким взмахом руки. Боги наделили паладинов великим могуществом, не чета простым стражникам. Вызывать неудовольствие Балгрума не хотелось из них никому.

– Мы эту фразу уже слишком часто слышим, – жрец Эмерик согласился с паладином.

Эту маленькую комнату в главном Храме, с введением особого режима в Кастане, превратили во временный штаб. До сих пор к ним стекались люди, в которых обнаруживались личинки. Их были сотни, и поток несчастных не ослабевал со временем. Лекари и жрецы сбились с ног, они работали с короткими перерывами на сон, но едва ли им стоило роптать. Страшно себе представить, к чему могло привести пробуждение такого количества марионеток Мольдемона в городе. Бессонница была наименьшим из зол.

– Я никогда не думал, что «сквозь землю» может провалиться какой-то душевнобольной, который бегает голышом среди бела дня, – пробормотал паладин. – Стража Кастаны показала себя поистине на высоте – упустить какого-то срамца, что может быть позорней?

– Сейчас и без похабников дел хватает, вот они и решили за ним не бегать, – фыркнул жрец.

– С твоего позволения, Эмерик, я с тобой не соглашусь, – твёрдо возразил паладин. – Нежелание поймать человека, который бежит по улицам голышом – это знак, ниспосланный нам Богами в их милости.