«Авгур» – звук тревожных колокольчиков заглушил отзвуки чужой смерти, вырывая меня из странного ступора. Я вдруг понял, что этот пронзительный крик слышал не я один. Кто-то ещё откликнулся на ментальное эхо, и уже шёл мне навстречу. Я медленно вытянул из ножен чёрный клинок и вслушался в безмолвную, неподвижную тишину.

Когда я вырвался из казармы, которая тогда была похожа на замок спящих, я побежал, не зная куда. Как испуганный зверёк, я рыскал в поисках укрытия, где меня никто не мог видеть и слышать. И вдруг я нашёл его – заброшенный дом, над которым к тому времени уже сгущались сумерки. Он казался мне местом, где время остановилось. Дом стоял отдельно от других, словно забытый и брошенный всеми, бродячий пес. Со всех сторон на него слепо смотрели заколоченные окна других домов, а уже у самого порога этой опустевшей обители, на плечи незваного гостя опускалось безмолвие. Здесь не было слышно голосов улицы, панических криков и тревожного рога. Идеальное убежище, пока мной не заинтересовался тот, кого я уже ждал, затаив дыхание…

«Авгур» – раздался шёпот внутри меня. Вспышка прозрения уже становилась чем-то привычным. Картины в глубинах моего разума светились пронзительным, ярким светом. Шелест шестерёнок в глубине мозга звучал ровно, как внутри хорошо смазанного механизма. Я просто стоял с занесённым для удара мечом и отсчитывал удары сердца. Оно билось ровно и уверенно: «Раз, два. Раз, два».

Я резко скользнул в сторону и обернулся, одновременно с взмахом чёрного меча. Сгорбленные серые пальцы с длинными когтями прошли всего в нескольких сантиметрах от моего горла. Порыв ветра был подобен шёпоту неминуемой смерти, которая разминулась совсем рядом со мной. Но мой удар, после которого я сразу разорвал дистанцию, был безупречен для человека, который второй раз в жизни взял в руки меч.

– Ахш-ш-ш! – зашипел демон, отпрянув от меня.

Он возвышался надо мной, опираясь на свои тонкие, как ветки чёрного дерева, длинные ноги. Подобно человекоподобному палочнику высотой больше двух метров, он вызывал одним своим видом, подсознательный страх. Но голова комара с длинным, извивающимися носиком-щупальцем вызывала омерзение, которое было не с чем сравнить – настолько она казалась ужасной. Память об изогнутом хоботочке, откладывающем личинку прямо мне в ухо, до сих пор заставляла меня трепетать.

Мой удар оставил на туловище демона длинный разрез, из которого красными сгустками вытекала кровь. Когтистые пальцы, которые пытались схватить мою шею своей цепкой хваткой, теперь сжимали края пореза. Из пасти чудовища донёсся пронзительный пересвист.

– Ты начинаешь меня злить, смертный. Как ты это делаешь!?

Я оставил вопль чудовища без ответа, вместо этого резко изменив позу. Движение ничего для меня не значило, но в нём отразилась атакующая грация, как у изготовившейся для удара гремучей змеи. Я скользнул в переплетение вероятностных линий, изготовился к удару и вдруг, я округлил глаза: противник бежал от меня в мерцающей вспышке света! Вознёсшаяся в воздух пыль ярко вспыхнула, как порошок магния. Когда она осела, чудовища поблизости больше не было. Я выдохнул воздух сквозь плотно сжатые зубы. Вопреки всему, раскручивающийся маховик провидения запрещал мне искать покой. Всё только начиналось…

«Бежать. Бежать» – громкий и настойчивый призыв вибрировал в воздухе, словно голос тысячи барабанов. Каждый удар проходил через мои внутренности, проникая в каждую клетку тела и пробуждая нечто древнее, первобытное. Имя ему было – страх. «Бежать, бежать» – как встарь, когда саблезубые тигры ещё охотились на моих предков в пещерах и лесах.