Щелкнув замком, откинулась дверца джипа, и из него резким броском бультерьера выбрался водитель. Был он высок, упитан и хорошо накачан, стать его не скрывали легкие шорты, застиранная тенниска с воротником апаш, и, конечно же, сланцы на босу ногу внушительного размера. Его коническую, как корнеплод сахарной свеклы, голову покрывал коротко стриженый бобрик белобрысых волос. Короткий, аккуратный прямой чубчик наползал на узкий лоб почти до бровей. Толстая шея и тонкая кожа лица молодца пунцовели от ударившего в них гнева.

В два прыжка оказавшись у распростертого на асфальте тела в красных трусах, молодец, в состоянии возмущения и аффекта, принялся пинать его ногами.

– Ты куда, сука, лезешь? – спрашивал он напряженным голосом незадачливого торопыгу. – А глаза дома забыл?

Обхватив руками сломанную, а теперь еще и ушибленную ногу, мужик заголосил пуще прежнего.

– Да я, да ты, а вот… – пытался разъяснить он мотивы своего поведения жаждущему докопаться до истины бультерьеру. Впрочем, тщетно. Гораздо больше причин того уже волновали последствия.

– Лучше бы ты яйца дома оставил, – втолковывал краснорожий молодец пострадавшему, сопя и поступательно сатанея. – А глаза еще одни взял бы, запасные, скотина!

В толпе, окружившей, как водится, место ДТП, раздалось что-то похожее на ропот, так, слабый эмоциональный всплеск. Но и его оказалось достаточно, чтобы владелец джипа обратил на него внимание. Опустив занесенную для очередного пинка ногу, он оставил на время в покое красные трусы, и, повернувшись кругом, оглядел свидетелей происшествия. Его свободно и латерально висящие руки в кистях демонстративно приняли форму мячей для регби, после чего медленно приподнялись до уровня солнечного сплетения условного спортсмена.

– Что такое? – выразил он свое непонимание настроения толпы. – Я-таки не понял! Тут кто-то что-то сказал, или мне показалось?

Он оглядел всех, столпившихся вокруг него, видимо, выискивая буйных и достойных особого внимания, поворачиваясь по-волчьи всем корпусом вместе с отстоящими от него на приличное расстояние спортивными снарядами.

Буйных не нашлось, а достойными были практически все, но и те куда-то вскоре делись, в общем, через минуту свидетелей этого досадного инцидента с участием пешехода и автомобилиста не осталось вовсе.

– Что за невезуха! – громко сокрушался на нелояльность судьбы джентльмен в рубахе с воротником апаш. – И всего-то соточку накатил для настроения, так надо же было вляпаться в это дерьмо… Ну, где справедливость, спрашивается?

Справедливости, конечно, не было. Более того, ее и быть не могло – для людей и среди людей, на что, кстати, мотивируя свою позицию, неоднократно указывал своему другу Белый.

Тут белобрысый качок обнаружил, что, справедливо поучая виновника происшествия пинковым методом, так называемым пинкапом, порвал вьетнамку на правой ноге. Ладно бы на левой, она у него рабочая, но на правой! Он взвыл от негодования и вновь подступился к страдальцу. Тот, осознавая всю тяжесть бремени и меру ответственности, а так же из предосторожности практически сразу впал в кому. Притворялся, конечно, но чего не сделаешь, чтобы сохранить самое ценное из того, что у него еще осталось?

И вот тут на авансцену выступила полиция в лице двух инспекторов ГАИ.

Патрульная машина прибыла на место происшествия почти сразу, даже чуть раньше, поэтому можно сказать, что все происходило под присмотром властей. Полицейские, выйдя наружу из авто и завалившись на его капот, каждый со своей стороны, в происходящее до поры не вмешивались. Вяло переговариваясь между собой, они контролировали ситуацию. И не зря контролировали. Когда главный герой эпизода вознамерился повысить градус беседы по душам с другим героем, тоже главным, только временно находящимся в горизонтальном положении, пора для введения событий в русло властных полномочий настала.