– Кстати, лапочка. Может, ты развлечешь нас рассказом о себе за завтраком? Явно ведь не местная, – заметил Нэвлис. – Узоры на теле, которые у тебя виднеются из-под платья, обычно наносят в тех краях, где одежда позволяет их хотя бы частично демонстрировать.

– Да, я тоже оценил. Хотелось бы увидеть всю картину целиком, – заметил Кам, жуя.

Эслин подумала, что Нэвлис – проницательная въедливая сволочь и обязательно заметит нестыковки. Но и всю правду сказать никак не могла. Она задумчиво пожевала свой кусок оленины и начала рассказ.

– Узоры – это ничего такого, у нас многие так себя украшают, – соврала она, чтобы не сообщать о своем прошлом занятии. – Я родилась и всю жизнь прожила в Оспари. И, пожалуй, ничем не отличаюсь от других девушек, кроме того, что однажды убила человека.

Это было не то, чем можно гордиться, но ей вдруг захотелось впечатлить их и показать, что она не так уж и беззащитна. Хотя именно сейчас она была слаба, как никогда.

– Твою мать! Так ты убийца? – отшатнулся от нее подсевший было Сармик. – Я ненавижу убийц!

– Продолжай, – с любопытством в голосе приказал Нэвлис.

– Это был отчим, средней руки чиновник. Он избивал мою мать. Я не выдержала и схватила кочергу. Удар очень удачно пришелся на висок. Не сказать, что я этого хотела, но и не пожалела. Только вот мать обозлилась на меня и сдала полиции. Меня схватили, судили, и за убийство должностного лица отправили в Изыски на работу в копях, но чудом сбежала, – она нанизала на нить правды бусины лжи и получила правдоподобное ожерелье.

– Мать защищала этого подонка? – всплеснула руками Майма.

– И я поступил бы также! – взволнованно воскликнул Молодой.

– Сколько чуда и удачи в твоей истории, – задумчиво проговорил Нэвлис. – Некий чиновник… Как его звали?

– Вы ведь из Изысков как раз? Не думаю, что имя тебе что-то скажет, – миролюбиво пожала плечами Эслин.

– Да, под Талви к нам иногда привозят осужденных на добычу платины. Не очень приятно соседство с убийцами и насильниками, но иногда там встречаются невинные и образованные люди, которых мы вытаскиваем, если наместник не мешает, – внезапно поделился Нэвлис.

– Наместник Идан? – случайно вырвалось у Эслин.

– Откуда ты знаешь? Читаешь газеты? – прицепился Нэвлис. – А чем ты занималась у себя в столице? Где жила, если не с семьей? Каким образом сбежала?

– Достаточно! – возмутилась Майма, поднимаясь с земли. – Лис, дорогой, у меня голова от тебя пухнет! Хотел же ехать быстрее, а теперь сидишь и дознаешься, кто, чего, куда. Уважай ее право хранить тайну. Это был смелый поступок, Эслин! Ты выросла в моих глазах.

Она крепко сжала плечо девушки, а затем сурово взглянула на Нэвлиса и принялась скручивать свою подстилку и прикреплять к поклаже.

– Мы еще вернемся к этому, – пообещал Нэвлис. – Я прямо-таки восхищен девушкой из хорошей семьи, которая сперва сбежала из-под конвоя, а потом с виселицы. Ответь хоть, куда ты теперь направляешься?

– Пока не решила, где укрыться, но хотела сперва добраться до Оспари и проведать близких, – Эслин нервно мяла кончик косы в руке, мысленно проклиная дотошность блондина. – Я же говорю, повезло. Вчера вы помогли, а тогда – охрана отвлеклась. Я просто много молилась Небесной матери, вот и все.

Нэвлис буркнул что-то неопределенное и явно хотел дальше задавать вопросы, но Майма запрыгнула в седло, да и остальные мужчины закончили трапезу. Тогда глава северян подошел к неподвижному Дару и похлопал его по плечу. Тот машинально поднялся и взобрался в седло. Эслин решила перевести разговор:

– А вы куда направляетесь и зачем? Почему столько шаманов? Явно не торговать едете.