– Нет, я! – не уступал тот.

– Святые Великие, что за дрянь вы пьете?! – прохрипела, откашлявшись, Теона.

Бон и Вероника подняли свои бокалы и, сделав по глотку, выплюнули выпитое обратно, а потом оба прыснули от смеха.

– Оно скисло еще до моего рождения, – сквозь смех сказала Вероника.

– Я, пожалуй, отдам остатки придворному алхимику, яд можно больше не изобретать – вот готовая формула, – в тон ей проговорил Бон.

Все еще ощущая мерзкий привкус во рту, Теона вдруг с удивлением поняла, что произошло чудо: люди, говорившие друг о друге исключительно колкости, не будучи даже знакомы, шутили и смеялись.

Но, будто прочитав ее мысли, гости перестали улыбаться и в одно мгновение стали серьезнее, чем прежде.

– Прошу прощения за вольности, Ваше Высочество, – смутилась Вероника и вернулась на свое место.

– Все в порядке, госпожа Видящая, – кивнул Бон.

Надежда Теоны на то, что между двумя самыми близкими для нее людьми наладятся нормальные отношения, снова начала таять.

Остаток трапезы прошел чинно, каждый старался держать нейтралитет. Успели обсудить погоду, ухудшающееся с каждым годом качество нитей для пледов и чаяния на богатый урожай этим летом.

Когда обед был закончен, над столом повисла очередная неловкая пауза. Вероника выдавила улыбку и сказала:

– Ну что же, мы не можем Вас задерживать, Ваше Высочество, наверняка государственные дела не могут больше ждать, да и у нас еще хлопот… Станок, нити, выкинуть старые свечи. Было очень приятно… – Вероника приподнялась из-за стола, надеясь побудить гостя сделать то же самое, но Бон, привстав было, снова опустился на место.

– А что случилось со станком?

– Ремизка сломана, – выпалила Теона, которая за последний час не произнесла и пары фраз.

– Так что же вы мне сразу не сказали? Я починю!

– Вы? – Вероника вытаращила на принца глаза.

– Я несколько лет учился проектировать и чинить самые хитрых механизмы у лучших инженеров в самом Гридиче, да и с этим станком давно знаком, в прошлом месяце у него задний вал заедал…

– В Гридиче? – перебила его Видящая. – Но это же другой край света.

– И мне повезло его увидеть, – ответил Бон, но грусть в его голосе выдала, что не такое уж это было везение. – Позволите осмотреть пациента, госпожа Видящая?

Теона посмотрела на Веронику и поняла, что в наставнице в этот момент что-то сломалось. Она, вероятно, вспомнила все рассказы девушки про Бона и его непростую юность и, наконец, в них поверила. Перед ней стоял принц, который прожил в своей стране несравнимо меньше, чем в университетах и школах по всему миру. Он совсем не казался избалованным и коварным соблазнителем, чей портрет рисовало ее воображение. За короной, титулом и именем Видящая наконец смогла увидеть юношу, еще в детстве потерявшего мать и тогда же практически отринутого отцом.

– Вероника. – Наставница разрешила называть ее по имени, чем в очередной раз удивила Теону.

– Госпожа Вероника. – Бон подставил локоть, но женщина, саркастически улыбнувшись, лишь отмахнулась от этого жеста.

– Только ничего не сломайте! – крикнула Теона вслед их удаляющимся фигурам и осталась прибирать со стола.

***

Теона мыла тарелки и слушала, как в комнате для ткачества гудят голоса Бона и Вероники. Она не могла разобрать слов, но понимала по интонации, когда они спорят, а когда шутят и смеются. Важность этого момента девушка ощущала всей душой, и ей было просто необходимо запечатлеть его в памяти. Поэтому она сделала то, чему научилась еще в детстве: создала живую открытку для своей картотеки воспоминаний.

Теона осмотрелась, запоминая каждый предмет, что ее окружал: столешницу с каплями воды, вылетевшими из тазика с пеной, в котором лежала грязная посуда, красные палочки для еды – трофей с прошлой ярмарки, когда к ним заехали торговцы из дальних земель. Теона много раз пыталась научиться орудовать ими, но пока еду приходилось буквально накалывать. Она перевела взгляд на тарелку с рисунком в виде колокольчика – символа Вероники. Теона шутила, что хрустальный перезвон этого цветка только подтверждает имя, которым звала ее воспитанница.