– В СИЗО, на зону. А много будешь знать – скоро состаришься, – неловко пошутил Алексей, подсаживаясь ближе. Он налил себе ещё рюмку и, жуя бутерброд со шпротами, спросил:
– А ты чем занимаешься?
– Секретарем работаю. – Анна пила сок, разглядывая большую паутину в плохо освещённом углу комнаты.
– А Анна у нас дела шьет белыми нитками, в суде работает. Ты бы хоть переоделась, в платье сидишь паришься, простынь вон висит. – Подруга, разгоряченная, обмотанная простынёй, схватила бутылку воды со стола и снова ушла в сторону бассейна.
– В суде? – В глазах Лёхи мелькнул странный хищный огонек. Мгновение – и руки его скользнули по бедру девушки, с силой и злостью прижали Анну к лавке. И вдруг…
– Черт, что за хрень?!
Лёха судорожно попытался сбросить с себя большого паука, который медленно сполз с паутины прямо на его шею. Анна тут же вырвалась, схватила сумочку, выскочила из комнаты в предбанник, дернула ручку входной двери и, оказавшись на ночной улице, кинулась бежать.
Мимо мелькали гаражи, ветви кустов больно царапали голые колени. Анна неслась вперед, не видя ничего перед собой. Завернув за угол гаража и спрятавшись под большим раскидистым деревом, она прислонилась к его шершавому стволу, кое-как перевела дыхание. Убедившись, что за ней нет погони, выхватила из сумочки телефон и набрала номер.
– Андрей, помоги мне!
Глава 3
– Чего стоишь? Шар катай руками, глаза-то не закрывай, не обязательно. Цвета, помнишь, какие можно?
– Да, чистые: голубой, золотой, белый, серебряный, зеленый, фиолетовый, красный…
– Нет, красный не надо: красная – боль. Да воспаление, если красным зальешь, только усилишь. Коричневый, черный, синий не бери! Темные цвета не надо тебе. Грязь обычно в поле, мысли темные да наговоры чужие цветами грязными обращаются.
– Хорошо. – Девочка формировала между ладоней невидимый шар.
– В «устье» размещай. Куда в «чело» поместила? «Устье» – в горле это. Задачу задала, что энергия делать будет? И смотри, несколько цветов в одном не смешивай. Двух хватит, а лучше – золотой и белый. Синий бывает хорош для защиты и отпора, вдруг пригодится.
– Поняла, ба.
– Когда возле головы пятно черное иль как взорвана оболочка вокруг – это значит, что скоро человек захворает. Все с головы начинается. Сначала в мысли пауки разные лезут, плетут паутину, а вот как в душу попадет паук такой, то тогда все гибнет и гниет.
– А откуда эти пауки?
– Ну, внуча, это мне неведомо…
«Опять снилась бабушка, а что говорила – не помню, пауки какие-то. Если бы не тот паук… Сама виновата, зачем я только туда поехала?»
Анна проснулась в своей квартире и не сразу смогла вспомнить, как она оказалась дома. Ссадины на коленях, заботливо обработанные вчера руками Андрея, еще болели, но уже не кровили, бордовыми полосами раскрашивали худые ноги.
Таша ночевать не пришла.
«Хорошо, что я отказалась в больницу ехать. Андрей так настаивал, чтобы под наблюдением побыла, он всё-таки врач. Домой привез, раны обработал. валерьянку накапал, успокоил… Хороший он». – Девушка нащупала ногами тапки, встала и поплелась в ванную комнату.
«Заколебал, правда с обследованием, говорит – бледная, все признаки анемии… ну, врачи, наверное, все такие. Хорошо, что не сильно допытывался… Если бы узнал, что я поперлась с малознакомыми мужиками в сауну, что бы он обо мне подумал? Да я же, если подумать, ему правду сказала: неудачное свидание… А с обследованием – почему бы и нет? Нужно будет согласиться: в больнице мы с Андреем сможем видеться чаще. К тому же он обещал, что больничный сделает!»
На кухонном столе ещё стоял пузырёк йода, лежали вата и распечатанный пластырь. «Жаль, что Андрей ночью уехал сразу, не остался, сказал – дежурство. Ответственный! Кстати, может, попробовать сон вспомнить, как Таша учила? А то часто в последнее время бабушка сниться начала. Недобрый знак». – Анна дождалась, пока согреется чайник, налила кипятка в кружку.