Гуляют по дороге, размытой от дождя, в основном молодые парочки. Девушки одеты в длинные платья или сарафаны простого кроя, но украшенные самой разной вышивкой, на юношах одежда такая же, как у моего спутника, — темного цвета штаны да рубашки с жилетками. На некоторых — плащи с большими пряжками.

— Нам туда, — указал на один из проулков Ромео.

Я с сомнением посмотрела в ту сторону.

— Тут неподалеку есть недорогой трактир. Извини, но на хороший пока денег нет, — краснея, сказал он.

Я моргнула.

— Ты чего? Спасибо и на том!

Нет, у парня определенно не ладится с самооценкой. Сколько мне помогает, в лесу не бросил, еще и извиняется… Понять бы почему. Но ведь не скажет. Или, может, в этом мире так принято обращаться с незнакомыми девушками? Разбойники, напавшие на нас утром, явно об этом не подозревали. Ох, дело нечисто!

Мы немного попетляли по грязным улочкам и остановились у невысокого двухэтажного домика. Внутри чадили свечи и пахло кислой капустой. Хозяин таверны, невысокий коренастый мужчина, стоящий за стойкой, долго нас рассматривал.

— Деньги есть? — спросил он.

Похоже, в его глазах мы выглядели нищими оборванцами. Впрочем, так и было. Еще и некстати под ногами чавкало. Кроссовки совсем вымокли.

— Сколько за ночлег с ужином возьмешь?

— Три серебрушки, если в разных комнатах, две — если в одной.

Ромео оглянулся, будто бы у нас был выбор.

— В одной, — сказал рыжик, доставая монеты.

— Ужин в комнату или в зал?

— В комнату, — хором сказали мы.

Сдается, менестрель тоже неимоверно устал и хочет отдохнуть. Да и чем меньше народу нас видит, тем лучше. Я не особо верила, что разбойники нас найдут, но рисковать не хотелось. Едва трактирщик протянул нам медный ключ и пояснил, куда идти, мы отправились наверх.

Комнатка была маленькая, с одной большой кроватью, парой колченогих табуреток возле обычного деревянного стола и небольшим шкафом. На окнах — грязные, явно давно не стиранные шторы.

— Располагайся, — кивнул менестрель, ставя на пол вещи. — Отдыхай.

— Вымыться бы, — мечтательно сказала я.

— Ванны в таких местах нет, только бочка. Надо?

— Надо, — согласилась я. — Но сначала поесть.

Ужин — запеченная с мясом картошка и травяной напиток с медом — оказался выше всяких похвал. И я простила этому миру все, чем он меня раздражал. Пока Ромео, краснея, отвернулся к окну, залезла в бочку с водой. Блаженство! Нет, что ни говори, а я все‑таки изнеженный городской человек, для которого сутки на природе — это порой перебор.

— А нам далеко до Нары? — спросила я, рассматривая причудливые тени, скользящие по стене.

— Трое суток пути. Но завтра отправимся на площадь. Надо заработать денег на еду.

— А как?

— Я — менестрель, забыла?

— Так струны же лопнули. Или есть запасные?

— Нет. Продам летающий ковер, знаю я тут одного…

— Погоди, — оборвала я. — Может, лучше что‑то из моих вещей взять?

Раздалось возмущенное сопение.

— Можно же и попроще что‑то купить. Или обменять с доплатой, — предложила я.

— Нехорошо это, что ты из‑за меня…

Нет, с этим определенно надо что‑то делать!

— Ты не прав, Ромео. Мы вместе идем до Нары. Я не в восторге, что ты за меня везде платишь.

— Почему? — раздался удивленный голос.

— Я привыкла к самостоятельности. У нас женщины работают наравне с мужчинами, сами способны себя прокормить, — пояснила я. — А у вас нет?

— Так только маги живут.

— Понятно. Мне тоже хочется внести свою лепту, помочь. Кстати, может, серебряную цепочку продадим?

— У тебя есть?

— Да. Мне она не особо нужна. На струны‑то новые хватит? — уточнила я, закутываясь в полотенце.

— Да. На них как раз и хватит.

— И чудесненько, — ответила я, натягивая на себя рубашку. Все остальные вещи выстирала и повесила сушиться на спинку кровати, надеясь, что они немного высохнут хотя бы к утру.