– Что тут? Кто стрелял? С тобой всё нормально?– трясёт меня лейтенант.

– Лейтенант, осторожней, ты так меня трясёшь, что у меня сиськи скоро оторвутся.– говорю я пытаясь вырваться.

Воронов подходит к трупам.

– Вторую зря делала, им и первой хватило.– говорит он обыскивая тела.

Лейтенант смутившись отпустил меня и подошёл к трупам. Воронов вытаскивал всё, что нашёл у беглых. У Зуба нож, типа финка и пачку советских денег. У второго ТТ и свёрток золотых украшений. Задрав рукава и осмотрев наколки сказал.

– Зеки беглые. Один шулер, второй мокрушник.

– А ты откуда знаешь?– удивляется лейтенант.

– Так я ж с сибири. А там чего только не узнаешь.– пожимает боец плечами.

Пока они обсуждали покойников я оделась и сняла кипяток с костра.

– Чай, что ли заваривала?– спрашивает лейтенант.

– Тряпки кипятила.– ворчу я.

– А чего прокладки не купила? Они не дорогие. Я сестре и матери когда в посёлок приходил всегда покупал. Сестра, она у нас учёная, девять классов окончила. Говорила: “что за изобретение этих женских прокладок “Сталинскую премию” дали. Очень они женщин выручают и позволяют не отвлекаться от важных дел.”– говорит Воронов подражая кому то.

– Как в городе будем куплю.– киваю я.

Потом я узнала откуда появились прокладки в СССР. “На XVII съезде одна из женщин-депутатов подняла вопрос о недостаточном внимании к потребностям женщин и привела данные о неэффективном использовании времени, для соблюдения личной гигиены во время менструации. Также о количестве заболеваний из за использования неподходящих средств. Её выступление было услышано, и вопрос об улучшении условий женской гигиены во время менструации был включён в повестку дня для дальнейшего изучения. Через год были получены результаты, а ещё через год почти все советские женщины начали использовать гигиенические прокладки. Это сразу же привело к снижению некоторых инфекционных заболеваний. После публикации отчёта о проведённых исследованиях коллектив разработчиков получил Сталинскую премию.”– Так было написано в газете.

Собравшись возвращаемся на позиции.

Вечером к нам приезжает машина из Мозыря. Приехавший особист, привёз приказ удерживать позиции и обрадовал, что пушки будут к утру. За одно привезли продукты и котёл.

Мы доложили о своих действиях и сдали бумаги интенданта. У беглых он просто снял отпечатки и записал особые приметы и приказал закопать, чтоб не воняли. Машины остались пока у нас, бензина свободного не было. Интенданту, что привёз продукты заказала прокладки и на попытку отмахнутся пригрозила жалобой особисту.

На рассвете пришли два орудия на конной тяги. Сорокапятка и трёхдюймовка, последняя самая настоящая, как в кино про гражданскую войну. С сорокопяткой младший лейтенант, молодой парень, только из училища, а с трёхдюймовкой похоже ополченцы, мужики все в возрасте. Стали распределять позиции. Сорокопятку поставили южней моста, там удобное место было и всё предмостье и мост простреливалось. Трёхдюймовку на холмике северо- восточней моста.

До 10 июля было спокойно. Сидим на позиции и разговариваем с Медведевым.

– Слушай лейтенант, дивизия вроде от границы топает, а вы только в Мозыре присоединились?– спрашивает политрук Иваников, он вчера с машиной снабжения прибыл.

– Нас из резерва перевели. Дивизию потрепали, вот нас и влили. По этому нас вперёд и двинули, что свежие мы.– говорит лейтенант.

Слышу стрекотания мотоцикла и взяв бинокль смотрю. Двое вроде наши.

– Ну кто там?– тянет руку к биноклю политрук.

– Наши вроде.– передаю я ему бинокль.

– Точно наши.– говорит Иваников.

Мы спускаемся к мосту. Я остаюсь в кустах взяв на прицел мотоциклистов. Те останавливаются у лейтенанта и политрука.