Фенелла очень хорошо изучила Периквина. Она знала, как легко он впадает в уныние и как столь же быстро приходит в хорошее расположение духа. Знала она и то, что в его характере – хотя он и сам не отдавал себе в этом отчет – присутствуют сила и стойкость, которые, по ее мнению, обязательно должны были привести его к победе.

– Он непременно добьется успеха! – сказала она себе и вдруг с болью в сердце осознала, что успех нужен ему для того, чтобы жениться на Хетти.

Трудно было представить себе Периквина женатым, да еще на девушке, которую они оба с детских лет хорошо знали. Избалованность Хетти Болдуин проявлялась и в ее снисходительности и пренебрежении к другим девушкам, и в твердой уверенности, что все мужчины до единого должны находиться у ее ног.

Пока Периквин был во Франции, Хетти, предварительно одержав победу над всеми жившими по соседству молодыми людьми, отправилась в Лондон покорять высший свет.

«Ничего удивительного, что Периквин не смог устоять перед ней», – сказала себе Фенелла.

Она вспомнила классические черты лица Хетти, ее золотые локоны и нежную кожу и подумала, что было бы странно, если бы, вернувшись домой с войны, Периквин не заметил всего этого.

«Я хочу лишь, чтобы он был счастлив», – подумала Фенелла, но в глубине души она не верила, что он может быть счастлив с Хетти Болдуин.

Фенелла все еще стояла посреди гостиной с озабоченным видом, когда возвратился лорд Корбери. Он послушался ее совета и надел старые, заштопанные панталоны и куртку, сшитую несколько лет назад и ставшую ему узковатой в плечах, а вокруг шеи повязал черный галстук. Однако даже в этом наряде его облик отличала небрежная элегантность, и вызывающий взгляд лорда Корбери только усиливал это впечатление.

Фенелла не смогла удержаться от смеха.

– Неужели это сам предводитель разбойников? – с комическим ужасом спросила она.

– Если ты скажешь еще одно слово, – буркнул лорд Корбери, – я задам тебе хорошую трепку. Именно так я обращался с мальчишкой, который прислуживал мне в Итоне, а ты в этом наряде похожа на него как две капли воды.

– Я всегда знала, что ты задира и хвастун, – парировала Фенелла. – Однако если ты собираешься продолжать в том же духе, мы доберемся до Старой мельницы, лишь когда стемнеет, и собаки не смогут отличить друзей от врагов.

– О боже, собаки! – воскликнул лорд Корбери. – Я совершенно о них забыл!

– Зато я не забыла, – ответила Фенелла. – Я принесла им еды, она лежит на улице под окном.

– Неужели совершенно необходимо входить и выходить из дому через окно? – поинтересовался лорд Корбери.

– Ты можешь идти через дверь, если хочешь, – сказала Фенелла, – но у меня нет ни малейшего желания попадаться в таком виде на глаза миссис Бакл или старому Барнсу. Хотя в такой поздний час вряд ли что-нибудь может заставить их покинуть теплую кухню.

– Нет уж, лучше не будем рисковать, – сказал лорд Корбери, смирившись с обстоятельствами.

Вслед за Фенеллой он вылез в окно и очутился в патио. Фенелла нагнулась и подняла корзину, стоявшую на покрытых мхом каменных плитах.

– Надеюсь, у тебя для них достаточно еды, – сказал лорд Корбери.

– У нас в доме всегда куча разных остатков и объедков, – сказала Фенелла, – наша кухарка любит все делать с размахом.

– Чего нельзя сказать о миссис Бакл, – с досадой заметил лорд Корбери. – Сегодня она заявила мне, что не умеет готовить обед из воздуха.

– Бедный Периквин, ты голоден?! – воскликнула Фенелла.

– Пока нет, – ответил лорд Корбери, – но подозреваю, что к концу недели мне придется делать силки для кроликов из обрывков старой проволоки и таскать яйца из птичьих гнезд.