Аларик заглушил мотор и вышел из машины, Ханна последовала за ним.

– Я не успел его связать, а потому, если у него остались силы, то он, возможно, захочет на нас прыгнуть. Судя по твоему третьему размеру, ты – наиболее вероятная цель нападения, – Аларик бесцеремонно ткнул пальцем в грудь Ханны.

– Сэр, мы же не собираемся его убивать? – Ханна все же задала вопрос, который мучил ее всю дорогу.

– А как думаешь, мертвец скажет, где деньги? – съязвил Аларик, мол, неужели он похож на идиота?

Честно говоря, на идиота он похож не был. Но вот психом определенно был. И что у него на уме, Ханна представляла с трудом! Она задала глупый вопрос, желая удостовериться, что ее логика совпадает с логикой лейтенанта. Но чуяло ее сердце, что подобных очевидных вопросов она задаст сегодня еще немало.

Аларик достал из-за пояса пистолет и дал знак Ханне приготовиться. Она тоже достала свой Глок и заняла стойку готовности.

Аларик сосчитал пальцами до трех и открыл багажник.

Он оказался прав, у Данилки остались силы даже после двухдневной поездки в металлическом гробу метр на метр. Обезумевший мужчина выпрыгнул из багажника, но он недооценил степень онемения ног, а потому зацепился за край багажника и повалился на землю. Аларик тут же схватил беднягу и врезал тому в подбородок, чтобы выбить из него сознание на пару секунд и слегка усмирить.

Ханна держала на мушке то Скорострела, то Аларика, не зная, что именно ей делать в этой ситуации. Она приняла решение просто наблюдать и не встревать до тех пор, пока ситуация не начнет выходить из-под контроля.

Скорострелу было около сорока лет. Модная стрижка с длинными волосами на макушке, и полностью сбритыми у висков, он был одет в черные, светящиеся глянцевыми переливами кожаные штаны и шелковую с цветочным принтом рубашку. Эдакий ванильный педераст. Даже ярко-желтый платок повязан на шею, точно горящий маяк в ночи, обозначающий благосклонную к обоим полам территорию.

– Данилка! – позвал Аларик, тряся мужчину за плечи.

Когда тот пришел в себя и увидел два дула пистолетов, направленных на него, он понял, что шансы его ничтожно малы, а может, их, вообще, нет, судя по заброшенной местности, в которую его привезли.

– Я клянусь, Аларик! Не было денег!

– Старая песня! – вздохнул лейтенант. – Тебе что, мало было катаний в багажнике? Посмотри, как ты выглядишь! Ты сколько раз уже сходил под себя? Черт возьми, ну, должен же ты иметь хоть чуточку самоуважения!

Ханна мельком оглядела багажник и поняла, что Аларик готовился к похищению заранее, потому что багажник был плотно заделан твердым полиэтиленом, на котором виднелась мазня от мочи и экскрементов пленника. Неизвестно, как он не отравился от столь ядреного запаха, режущего глаза!

– Они не привезли! Они сказали, что нашли другое место для отмыва!

– То есть такое вот совпадение? Я пришел, они ушли?

– Да! Да! Они сказали, что не хотят появляться на бульваре, пока копы выслеживают того ненормального психа, который наших девок режет!

– Что-то мало я верю тебе, укурок ты недоношенный! – Аларик пнул беднягу в живот, тот скрючился.

Ханна, инстинктивно выдрессированная останавливать любую форму насилия по отношению ко всякому человеку, вне зависимости преступник он или нет, напряглась и рефлекторно перевела дуло на Аларика. Но что она могла сделать? Опять этот тупик! Быть на стороне закона? Или быть на стороне Аларика, который вершит ее судьбу в настоящий момент? Она может прекратить издевательства лейтенанта и написать на него донос, но что это изменит? Она – совсем зеленый новичок, который лезет в мир старших дядь, где написанные законы крутят и вертят так, как им хочется. В лучшем случае ее донос порвут в клочья и отправят доживать свой век где-нибудь в архиве, в худшем – она навсегда вылетит со службы.