Выводы врачей не заставили себя долго ждать. Диагноз – детское неспецифичное психическое расстройство с неустановленными причинами. Природа галлюцинаций была неясна, также как и их наличие. Так как Нина была еще слишком мала для психотерапии (малышке едва исполнилось три года), было решено чуть повременить с тревогами. Зачастую такие проблемы в раннем возрасте проходят сами собой, поддаваясь атаке детской любознательности в познании окружающего мира.

Все родители судорожно ждут первые слова ребенка, особенно когда он не торопится заговорить. Банальные слова «мама, папа», слетающие с крошечных губ маленьких человечков, не до конца понимающих их значение, приводят в неописуемый восторг каждого взрослого. Неизвестно, ожидали ли Лили и Франк тех же слов от Нины, ожидали ли очередного неприятного сюрприза. Первое слово Нина произнесла в четыре года.

– Злой, – прошептала малышка.

Двоякие чувства обуяли Лили, присутствующей при столь долгожданном событии. Она впервые услышала, как Нина произнесла слово вполне осмысленно, пусть и не совсем то, которое от нее ждали. Но откуда она узнала это слово, понимала ли, что оно значит? Лили не успела задуматься над этим, поскольку взгляд ее упал на каракули, что чертил ребенок, произнеся это слово. Точно понять, что она рисовала, было сложно, но Лили готова была поклясться, что видит кровавое лицо. Франк же обвинил жену в богатом воображении, хотя обвинял он неуверенно.

Для врачей же мозаика начала складываться.

– Шизофрения, – констатировал доктор.

И снова Лили отказывалась верить. Даже прочитав статьи о симптомах детской шизофрении, написанных точно с ее дочери, Лили все отрицала. Нарушение сна, закрытость для общения, концентрация внимания на пугающих вещах, безэмоциональное состояние, немотивированный плач, бредоподобное фантазирование…

– Ее поведение это результат неких галлюцинаций. Она видит то, что закрыто от нашего восприятия, – консультировал врач, – пусть вас это не пугает. Детская шизофрения поддается лечению.

– Что нужно делать? – голос Франка чуть дрогнул.

– Мы поместим ребенка в наш диспансер. Лечение стандартное. Галлюцинаторную симптоматику лечат галоперидол, хлорпромазин, возможно использование антипсихотических препаратов.

– Нейролептики? – Лили плакала, – но она же совсем ребенок!

– Я понимаю вашу обеспокоенность, но купирование болезни на ранней стадии необходимо для ее же блага, – психиатр был непоколебим.

– Но не таким образом!

Лили встала из-за стола. Франк попытался остановить жену, но та и слушать не хотела о разрушительной химии, что эти садисты хотели дать малышке.

– Любовь, Франк! Наша любовь – все, что ей нужно! – Лили была непреклонна.

И Франк не посмел переубедить жену. Обнимая трясущуюся в рыданиях любимую женщину, он готов был сделать все так, как решит она. Докторам предоставили слишком много шансов на ошибки, и они охотно использовали их, предрекая гибель ребенка всякий раз, когда появлялись тревожные симптомы. И каждый из этих разов Лили упорствовала. Каким-то образом ей удавалось быть правой во многих ситуациях, вопреки мнениям врачей. И в этот раз Франк надеялся, что материнская интуиция снова не подведет.

Таким образом, больница получила отказ семьи на госпитализацию. Нина осталась дома бороться со своим недугом вместе с родителями. Лили оставила работу в ателье, чтобы проводить все свое время дома с дочуркой. Франк же продолжал работать в инжиниринговой фирме и оставался главным источником доходов семьи.

Окруженная бесконечной любовью и терпением родителей, Нина вскоре подала надежду, приоткрыв занавес в ее таинственный мир галлюцинаций.