- Я не отдам тебя костлявой! Даже не надейся! – хотелось открыть глаза и рявкнуть. Но я только слышал этот голос сквозь туман. Находился на грани двух миров. Не здесь, но еще и не там.

Голос звучал не переставая. Я не мог от него избавиться. Он воскрешал боль. Эти жуткие воспоминания о ней. За что? Почему? Я пытался понять и не находил ни одного ответа. Что я ей сделал, чтобы заслужить подобное. И тут сквозь тьму, я увидел смысл своего дальнейшего существования. Я должен вернуться, чтобы разобраться. Должен жить вопреки их желаниям.

Потом к первому голосу добавились еще два. Женский и старческий. Они что-то бурно обсуждали. Кричали. Потом грудь обожгла резкая боль. И мир рухнул, и в его обуглившихся осколках я видел ее отражение.

Долго я парил во тьме. Порой видел проблески света. Слышал голоса, которые меня звали обратно. Особенно один самый настойчивый. Он пробивался сквозь пелену мрака всегда. Порой я слышал женский голос, очень тонкий, хрупкий, совсем непохожий на Жасмин. И снова мне казалось, что раскаленные клинки протыкают тело. Чужой женский голос раздражал. Даже в таком состоянии, я все еще мечтал хотя бы услышать ее в последний раз.

Когда открыл глаза, первое что увидел – размытое пятно, отдаленно напоминающее лицо. Почувствовал странный запах.

- Очнулся! – по ушам резанул радостный возглас.

Рэймонд! Это он не давал мне уйти. Это он был все время рядом. Попытался разлепить губы. Но из горла вырвался только хрип. А тело… я его не чувствовал. Словно его у меня и не было. Даже вначале подумал, что все же умер. И теперь существую как дух. Нет, к сожалению, ошибся. Это был паралич. Я все видел. Осознавал. Но был беспомощнее дитя.

- Баррет, Оливия, вы сделали невозможное! Вы смогли! – продолжал орать друг.

Я находился в каком-то месте, увешанном коврами. Все было в каком-то вонючем дыму. Большего разглядеть не мог. Вскоре надо мной склонилось морщинистое лицо, разукрашенное разноцветными татуировками.

- Слишком плох, - прошамкал беззубым ртом старик.

- Он пришел в себя, а значит встанет на ноги! Я верю! – услышал тот самый тонкий голосок из моего забытья. Тот, что так раздражал, и не давал полностью погрузиться в желанную тьму.

Она наклонилась ко мне. Погладила по голове. Хотел дернуться. Скинуть руку. Не вышло, я мог только вращать глазами. Молодая девушка, черные волосы с синим отливом, и почти прозрачные светло-карие глаза, маленький нос, губки бантиком. Миловидная. И совсем непохожа на нее. Полная противоположность хищной красоте Жасмин.

С моим пробуждением начались дни моего безрадостного существования в роли овоща. Я не понимал, зачем они меня спасли? Для чего? Я ненавидел их всех в то время. И не мог им ничего высказать. А еще больше ненавидел себя.

Позже я научился общаться глазами. К телу не вернулась чувствительность. Ни через месяц, ни через два. И я удивлялся, почему они до сих пор не докончили начатое. На что надеются? Прекратили бы мои мучения и все. Ведь это так просто сделать. Гораздо проще, чем возится со мной.

Рэймонд первое время проводил со мной дни. Много говорил. Рассказывал, что привез меня в горы. Тут жило племя старого шамана. Баррет, знал язык природы. Он слушал ветер, говорил с грозой и читал на небе ответы на вопросы.

Как Рэймонд оказался в той пещере? Как смог спасти меня? До сих пор не знаю. Но именно он тащил меня на своем горбу в горы. Именно его голос не дал мне уйти. Больше чем друг, ближе чем брат. Как он рассказал, некоторым моим волкам все же удалось спастись. Не на всех отрава подействовала так сильно. Но многих я потерял. Тех, кого обещал защитить, дать кров, поплатились жизнью. Незаслуженно. Глупо. Только я виноват. Из-за моей самки. Из-за моей беспечности все это произошло.