Ну и что с того, что она была на редкость малообразованной? Не в десяти классах школы счастье! Может быть, душа у Фёклы была золотая. Да наверняка. Золотая! Но теперь-то уж не узнать этого Кире никогда! Нет, не узнать! И так Кире стало жалко свою сестру, что из глаз ее сами собой потекли слезы.

– Ну! Не реви! Не реви! – засуетились вокруг нее люди. – Ребенок-то не виноват. А он и есть хочет! Домой иди! Покорми хоть его. Да и другим родственникам сообщи, что с сестрой-то случилось. Похороны там надо организовать. И все такое.

Кира покивала головой и послушно поплелась домой. Там она машинально прочитала инструкцию на купленной в аптеке упаковке с молочной смесью, приготовила питание для ребенка. Для чего сначала вскипятила чайник, потом ошпарила новенькую бутылочку, которая хоть и продавалась в стерильной упаковке, но в аптеке Кире предложили не пренебрегать дополнительными средствами гигиены. И сунув наконец ребенку рожок, в который тот жадно вцепился, придерживая бутылочку, другой рукой набрала знакомый номер.

– Леся! Приди ко мне! – сказала Кира голосом умирающей. – У меня ужасное горе.

– Что такое? – всполошилась ее ближайшая подруга. – Вроде бы с утра разговаривали. Ты совсем ничего была! Это ты так из-за Женьки расстроилась?

– Приди! – повторила Кира. – У меня сестра погибла. А ребенок ее остался! Если бы ты все знала!

В трубке повисло молчание. Леся не хуже самой Киры была осведомлена о том, что никакой сестры у подруги нет.

– Я иду, – тем не менее лаконично отозвалась Леся и в самом деле через четыре минуты уже звонила в дверь Кириной квартиры.

Четыре минуты – это было ее личное рекордное на сегодняшний день время, за которое она могла добраться от своей квартиры до Кириной. Вообще-то Лесе всего-то надо было спуститься со своего этажа, выйти во двор, войти в соседнее парадное и снова подняться к Кириной квартире.

Казалось бы, идти-то всего ничего! Но обычно Лесе всегда что-то мешало. И на дорогу до подруги у нее уходило от четверти часа до двух суток. Но как уже говорилось, сегодня она превзошла саму себя. Видно, в самом деле сильно встревожилась за здоровье подруги.

– Ну, что у тебя случилось? – ворвалась Леся, словно ведьма на помеле. – Какая еще сестра?

– Тихо ты! – поморщилась Кира. – Ребенок только уснул. А ты орешь!

– Какой ребенок? – оторопела Леся. – Ты это что, серьезно?

Кира поманила подругу в комнату. И показала младенца, который уснул еще во время еды. Кира соорудила на краю дивана валик из одеял и подушек, чтобы ребенок не свалился во сне на пол. И оставила его отдыхать под присмотром Фантика, который с момента исчезновения Фёклы проникся к маленькому сироте теплыми чувствами. И теперь бдительно сидел возле ребенка, не сводя с того глаз.

– Откуда ты его взяла? – пробормотала Леся, убедившись, что на диване в самом деле лежит живой ребенок – не кукла и не фантом.

– Это мой племянник! – с какой-то даже гордостью в голосе поведала Кира. – Сестра привезла!

– Ты в своем уме? У тебя никогда не было сестер!

– Представь себе, была!

– А вот и нет!

Кира махнула рукой, приказывая Лесе заткнуться. И потащила подругу на кухню. Там она и поведала Лесе о той трогательной, а потом драматической истории, которая произошла с ней этим утром.

– Какой кошмар! – только и сумела выдавить из себя Леся, когда Кира все выложила ей. – Но ты хоть знаешь, как зовут отца ребенка?

– Нет, – призналась Кира. – Понятия не имею, кто он такой.

– А что-нибудь ты о своей сестре знаешь? Кроме того, что она продала квартиру в Твери, что ее звали Фёклой и она ехала в Нижний Тагил? Что-нибудь, чтобы можно было найти других родственников этой Фёклы? Мужа этого ее, в конце концов!