Лави решилась задать бабушке свои вопросы и все рассказать. Но стоило девушке открыть рот, как на запястье вспыхнул полумесяц, и она не произнесла ни слова. Лави возмущенно покосилась на знак и снова попыталась произнести что-то, но и эта попытка не увенчалась успехом. Внутри пламенем вспыхнул гнев. «Вот значит как?! Выходит, это не просто знак, по которому за мной следят?! Что еще от меня скрыли?».

− Что такое? − встревожилась Лавур. − У тебя болит горло? Сходить за облепиховым маслом?

− Со мной все хорошо, Лавур. Не беспокойся.

− Не беспокоится? Как я могу о тебе не беспокоиться?! Думай, что говоришь! − возмутилась старуха. − У меня кроме тебя никого не осталось!

Лави подползла поближе к бабушке и обняла ее.

− Я была в мире людей. Хоть ты меня и предостерегала, но я прикоснулась к человеку и не рассчитала силы. А потом ты меня нашла. Сама не знаю, как оказалась у границы, − соврала девушка.

− Что? − ахнула Лавур. − Ты отключилась прямо в мире людей?

Лави отодвинулась от бабушки и кивнула.

− Прости, Лавур. Больше этого не повторится, обещаю!

Лавур покачала головой.

− И на тебе нет медальона! − произнесла она так, словно это причиняло ей невыносимую боль.

− Видимо, случайно выронила, − ответила Лави, мысленно ненавидя себя за эту грязную ложь.

− Это был медальон твоей мамы, Лави, − девушка посмотрела на бабушку, и у нее внутри все сжалось в тугой комок. В глазах Лавур стояли слезы. − Это была единственная ценная вещь, оставшаяся от нее. Я надеялась… − Всхлипнула Лавур.

Лави еще крепче обняла Лавур и дала ей возможность выплеснуть накопившуюся боль. Сколько прошло времени, никто из них не знал. Наконец плечи Лавур расслабились, она успокоилась и посмотрела на внучку. Ее веки покраснели, лицо осунулось, обычно аккуратно уложенные волосы растрепались в разные стороны.

− Просто обещай мне, что ты не встряла в переделку.

− Обещаю, − улыбнувшись, произнесла Лави, ненавидя себя и за эту ложь. Что-то ей подсказывало, что она именно «встряла».

Лави лежала на своей кровати и пялилась в потолок. Час назад в дверь постучал посыльный и передал, что Равни ожидает у себя найденную нильфийку. Лавур с недоумением во взгляде смотрела, как побледневшая внучка отправилась в свою комнату, закрыла дверь, попросив никого к себе не впускать.

Нильфийка свернулась калачиком и с ужасом осознала, что оказалась в тупике. Как ей поступить: ослушаться приказа правительницы или все-таки показаться ей на глаза, опасаясь, что та поймет, где была Лави? И в первом, и во втором случае ей грозит казнь!

Лави вздрогнула, протяжно выдохнула и растянулась на кровати.

«А может, нечего бояться? Может, все не так страшно? Я ведь никого не предала, да и выбора у меня не было!» − произнесла Лави вслух, как часто делала в детстве, когда чего-то сильно боялась. − «Ну, мало ли что сказал какой-то там Хит! Что он мне сделает? Хотели бы причинить вред, уже давно бы это сделали! А Равни надо все рассказать!».

Эти мысли придали ей бодрости.

Лави собралась с духом, чтобы отправиться к правительнице. Она переоделась в желтое свободное длинное платье и приблизилась к входной двери. Лавур лежала на кровати у себя в комнате, ее грудь мерно вздымалась и опускалась.

Стоило Лави оказаться за домом, как ее губы растянулись в улыбке от сладковатого воздуха, пропитанного жасмином. Никогда еще она так не радовалась тому, что живет в таком прекрасном мире! Еще недавно все казалось привычным, надоевшим. А теперь она смотрела на родные места другими глазами − никакого неприятного запаха антисептика, никаких грубых людей, которые обижают животных, никаких интриг. Спокойствие, тишина, умиротворение. Оценила бы она это, если бы не оказалась в центре хитрого замысла Спока и Хита? А в том, что этот план хитрый, она почему-то не сомневалась. Полумесяц на руке − тому подтверждение!