– Сумасшедший день… – решилась заговорить первой женщина.
– Сперва клиенты… потом вспомнила, что у подруги день рождения.
Клерк лежал, продолжая старательно сопеть. Мужчина не хотел слушать очередных лживых оправданий. Ему было всё равно. Уже очень давно. Он мечтал лишь о том, чтобы поскорее погрузиться в сон и забыться до утра, а потом улизнуть на работу, пока никто не успел проснуться. Но больше всего Клерк боялся того, что обычно следовало за ночными визитами его жены. И это произошло. Она, словно уловив его мысль, потянулась к мужу. Он не сопротивлялся. Просто лежал, ожидая неминуемой участи. Она, освободив его от одежды, взобралась на всё ещё усердно сопящего мужчину и стала покрывать его вялыми поцелуями. Клерк буквально чувствовал поток пульсирующей озлобленности, чудно замешанный на угрызениях совести. Она стала устало, нехотя двигаться в траурном темпе, расщедрившись на крохи того, что ещё недавно дарила другому мужчине. Он открыл глаза и посмотрел на напряжённое, совершенно незнакомое лицо. Женщина натянула кукольную улыбку, продолжая устало двигаться, едва скрывая желание, чтобы это лицемерное действо поскорее закончилось.
Он остановил её стандартной фразой о том, что слишком устал. Женщина, изобразив недовольство, соскользнула с Клерка и почти сразу же заснула. Мужчина ещё долго лежал, наблюдая за тенями, порождаемыми отсветом фар. Он старался думать о чём-то малозначительном, тщетно пытаясь утопить в ночном бреде мерзкий привкус засевшей в груди боли. Он снова был унижен и растоптан. Он снова, но теперь уже на толику сильнее, желал, чтобы эта пытка наконец прекратилась.
Настал его черёд красться по собственному дому. Клерк поспешно выскользнул из комнаты и спрятался в тесном помещении ванной. Он зло крутанул вентили. Клерк знал, что воде не смыть того отвратного ощущения, которое засело в его груди. Он знал, что вырвать это чувство с корнем можно лишь одним способом. Ему на глаза попалась старая бритва, покоящаяся до срока на полке. Подарок отца – идеально отточенная хирургическая сталь. Клерк стянул бритву. Раскрыл её. Взглянул на полосу холодно сверкнувшей стали. Перевёл взгляд на зеркало. На него смотрел уже давно умерший человек.
Случайные случайности
Прошедший дождь наполнил утренний воздух прохладой и ароматом бензина. Падавшие всю ночь капли собрались на серой ленте асфальта в небольшие зеркала, накрытые радужной маслянистой плёнкой.
Клерк, улизнув из дома задолго до того, как крыш коснулись первые лучи солнца, неспеша брёл, огибая многочисленные лужи. Он старался держаться подальше от проезжей части, где время от времени проносились редкие автомобили, высекавшие колёсами миллионы искрящихся капель, шумящим роем набрасывавшихся на незадачливых прохожих. Старался мужчина обходить и самих прохожих, ускоряясь и обгоняя их, или же пробираясь по самому краю водного зеркала, прижимаясь к противоположной стороне дорожки. Он не хотел идти с кем-то рядом и не желал, чтобы кто-то брёл за ним по пятам. Клерк не любил людей. В принципе. Уставшие, сонные, злые, они раздражали его, словно бы только эти хмурые незнакомцы и были повинны во всех его бедах. Потому-то Клерк и предпочитал одиночество, а окружающие его люди не особенно стремились нарушать уединения серого человека.
Мужчина проскочил уже было мимо мамаши, упрямо тянущей своё чадо, когда поймал взгляд маленьких карих глаз. Клерка заинтересовало, на что же мальчик так пристально смотрит, сильно выворачивая шею. Он проследил за его взглядом… и замер. Обыкновенный куст был усыпан искрящимися ярко-алыми рубинами. Лучи солнца, только поднявшего макушку над крышами домов, переливались в крупных каплях, превращая обычную воду в россыпи драгоценных камней. Клерк почувствовал пристальный взгляд. Он обернулся. Нехотя. С явным неудовольствием оттого, что ему приходится отрываться от созерцания такого чуда, что открывается миру всего на миг. На мужчину смотрели полные восторга детские глаза. Глаза, ещё не замутнённые серым ежедневным бытом. Глаза ребёнка, ещё истинно верящего в чудеса этого мира. Эти глаза видели. Видели, что и человек, затянутый с ног до головы в серое, тоже смог разглядеть это чудо. Видели, что он тоже был ребёнком. На миг.