Инесс не было. По крайней мере увидеть именинницу еще не удалось.

– Она выйдет чуть позже, – сообщил Габриэль, пожав мою руку и обняв.

– Я не ее ищу, – нахмурился, ударив придурка в плечо.

– Мне кажется, она разрушит все, пока согласится надеть платье от Кристианы, – Адриана косо посмотрела на свекровь, расхаживающую в золотистом платье в пол.

– Спорим на сотку, она не наденет, – загорелись глаза Каира.

– Не неси смуту, – Габриэль поднял рацию и заговорил в нее, – Не отходите от своих постов. Ни на шаг.

– Я буду спорить, – спохватилась, – Но…я знаю, что тетя не наденет платье.

– Что за чушь ты несешь, – Кристиана оказалась тут как тут, смерив взглядом внучку, – Она будет в платье.

Габриэль и Каир тут же отошли в сторону. Я же осмелился посмотреть прямо на женщину и сказать:

– Вы прекрасны, синьора.

Кристина перевела внимание на мою, увы, жалкую персону. Ее губы сжались еще сильнее, заставляя появиться морщинкам в уголках рта. Она оглядела меня с призрением.

– О, так это вы.

– О, да, я, – ответил с улыбкой.

– Что ж, вы вернулись, адвокат?

– Возможно и так, еще неясно.

У нас с Кристианой была взаимная неприязнь, граничащая между натянутой улыбкой и взаимообменом колкостей.

– Надеюсь, больше вас не видеть, – махнула Кристиана.

– Непременно, я тоже, – склонился, отдавая честь.

В глазах Кристианы Конселло я был грязнокровкой, только и всего. В клане была чистая Итальянская кровь. Всегда. Но я был исключением. Даниэль, приводя меня в клан, предстоял перед отцом, ручаясь.

Поэтому я и был мозолью для многих.

А еще огромной угрозой для ее дочери. Все знали, что Инесс дышала ко мне не ровно (это было в прошлом конечно), но все равно раздражало Кристиану, любящую строить из нее идеальную куклу.

– Просто держись подальше от Инесс, – сверкнула глазами женщина.

Не успел ответить. Шепот прошелся по толпе. Кристиана отвела взгляд, резко переводя его на лестницу. Казалось, светлая кожа синьоры переменилась в багровую, словно сейчас из ее ушей польется пар.

Тоже последовал ее примеру. И это стало самой огромной ошибкой в моей жизни. Неожиданно, все превратилось в огромную, мать твою, ошибку. Мой прилет, приход сюда и поворот чертовой шеи в сторону девушки. Именно девушки, что спускалась по лестнице на высоких шпильках, даже не смотрела под ноги, шагая прямо, с высоко сдернутым подбородком.

Показалось, что пуговица на шее взорвется и полетит. Захотелось содрать чертов галстук.

Инесс Конселло стала ядом, как только мой взгляд коснулся ее фигуры.

Она не надела платье. Это заставило улыбнуться. Такая чертовски взбалмошная. На ней были темно-серые джинсы скинни, красные шпильки от Джимми-Чу, что отлично сочетались с латексным корсетом, слишком грешно облегающим ее талию. Это была чертовски губительная красота. Смертельная для меня. Она не надела рубашку под корсет. Была только в нем. Ее тонкие плечи блистали при мягком свете, как и жемчужный чокер на шее. Она выбрала маску женщины-кошки, как и несколько лет тому назад в клубе. Это было непросто смело, это была чертовски отважно, если считать, что Кристиана почти пала в обморок.

Я улыбался смелости девчонки до тех пор, пока она не подошла к концу лестницы и подала свою ладонь Валентину Кизаро.

Ослабил галстук.

Она улыбнулась ему.

Еще ослабил галстук.

Он поцеловал ее в лоб.

Сорвал с себя галстук.

Они пошли вместе к центру.

Вот черт. Черт, черт, черт.

Внутри взорвались вселенские эмоции от осознания того, что я потерял несколько лет назад. Эта девушка могла бы быть моей.

Она и будет. Прошлось в мыслях, и я улыбнулся им, хотя не должен был.

Я не должен был даже думать о той, что являлась для меня запретным. Той, что младше меня на тринадцать лет. Между нами пропасть, а я думаю о том, как бы забрать у мерзавца Валентина, и сорвать с этих вишневых губ поцелуй. Ответить на то, что не ответил бы несколько лет назад. Сейчас бы, не задумываясь поглотил эту конфетку.