— Бабло оставь. Спрячь тут, перекантуемся пару деньков, пока менты жопу рвут. — кинул ему папку Лёха, и, скрипя зубами, принялся стаскивать с себя джинсовку.

Кровь успела подсохнуть, насквозь пропитанная ею ткань футболки прилипла к коже. Роман уже исчез, его шаги затихли за дверью. Змей откинулся на спинку скрипучего дивана, и поддел ногу девчонки носком черной кроссовки:

— Эй, Евдокия Иванна, сюда подойди. Раздеться поможешь.

Дуся крепко стиснула тазик с водой, и короткими шажками приблизилась к парню. Вида крови она не боялась, в данном случае пугал её сам Лёха. Пока копошилась с медикаментами, украдкой поглядывала в его сторону, и замечала на себе пристальный взгляд. Он шарил глазами по её фигуре, особенно цеплялся за попку, и Дуняше было неуютно.

Ну, чего разглядывает? Девушек, как будто, близко не видел! Но, когда поняла, что и он поймал её с поличным, перестала оглядываться, яростнее занявшись приготовлением к врачеванию. Руки хоть не дрожали, это радовало. Дюма-то уехал, она слышала, как взревел двигатель джипа под окнами, и это, конечно, был шанс сбежать. Но Дуся им не воспользовалась, почему-то твердо убежденная, что Лёха её не тронет.

В смысле, не станет причинять зло. Хотел бы убить, она бы здесь уже не сидела. Смущало его откровенное наглое внимание, но с этим она уж как-нибудь справится. Ему сейчас должно быть не до амурных дел, а он, блин…!

— Чё уставилась? — усмешка скривила его губы, и он подался вперед, отобрал у Дуняши таз, водрузил на пол. — давай, не тормози, рана пустяковая. Если ссыкаешь, не пялься туда и всё будет в шоколаде, киска.

— Не надейся, в обморок не упаду. — отрезала Евдокия, старательно отводя взгляд от его полуобнаженного тела.

— Чё, мужиков голых насмотреться успела? По телевизору, поди? Порнуху, что ль, любишь?

— У меня интеллекта побольше, чем у тех, кто эти тупые порно — фильмы смотрит!

— О-па! — насмешливо воскликнул он, щелкнув пальцами, и шутливо изобразил над её головой большой купол. — да ты у нас комсомолка, красавица и умница, да? А имечко тебе классное дали. Евдокия Иванна. Мне нравится. Сочное, как ты сама.

Её щечки вспыхнули, но глаза сердито сверкнули. Решительно шагнув к Лёхе, она начала снимать с него липкую футболку. Мысленно приказала себе не вестись на его шуточки и поддразнивания, просто делать то, к чему её принудили. Она же в аптеке и прихватила «мелаксен», благо, что в этой дыре именуемой городом, снотворное продавалось без рецепта.

Усыпит бандита, и со спокойной совестью уйдёт, зная, что он не сдохнет от потери крови! Мысль взбодрила, и Дуся сосредоточилась на деле. Правда, когда вооружилась пинцетом и повернулась к Лёхе, её охватила дрожь. Парень он оказался видный, спортивного сложения. Голых мужчин она, естественно, видела, когда гостила у деда в деревне, а там местные разгуливали летом в одних штанах. Но там это там. Да и страшные они все, даже молодые — с обвисшими брюшками, дряблыми мышцами или тщедушные, тощие, как жерди.

А Лёха был другой. Матово-гладкая кожа на животе поблескивала от пота, крупные бисерины стекали и по мощной груди с темно-бордовыми, крохотными сосками, запутывались в черной дорожке волосков, убегающих под пояс штанов. На руках бугрились твердые бицепсы, от локтей до запястий тянулись тугие жгутики вен, и пальцы у него красивые. И волосы густые, хоть и всклокоченные сейчас, наверное, мягкие наощупь, что хотелось потрогать, зарыться руками.

Дуся смутилась, подняла голову, комкая марлю, смоченную в воде. Лёха сверлил её выразительными, серыми, как сталь, глазами. Вернее, он бесстыдно разглядывал её грудь, от прерывистого дыхания натягивающую тонкую ажурную кофточку.