В России повсеместно с крепостных времен имела место сильная община, этакая форма общественной взаимопомощи, которая с одной стороны помогала управлять крепостными, с другой в ее функции входило осуществление помощи слабым крестьянским хозяйствам, за счет сильных, так называемая «помочь». Вот этой «помочи» на Украине не было никогда. Здесь крестьяне привыкли из поколение в поколение надеяться только на себя, в отличие от своих русских «коллег». С того-то и не могла понять Стефания Петровна, что ее русские соседи постоянно на кого-то надеются, на Совет, Местком, Партком, Государство… ждут от них «помочи», привычку к которой зародилась еще у их далеких предков и прочно вросла в их ментальность. Стефания в основном надеялась на то, что втихаря воровала и приносила со своей столовки, да на свои руки и небольшой огород у дома, с которого она снимала такие урожаи, о которых ждущие «помочи» соседи могли только мечтать. Впрочем, выбивая из госструктур социальную «помочь», те же соседи как бы опровергали девиз: кто не работает – тот не ест. Они жили материально не хуже вдовы Подлесной с ее дочерьми, не потому что хорошо работали, а потому что лучше приспособились к советской действительности.

Когда в 1971 году старшая дочь Оксана уехала учиться в Винницу, младшая, Галя, перешла в восьмой класс. Училась она, так же как и Оксана, в основном на тройки, но в отличие от старшей сестры не имела, ни активистских наклонностей, ни пробивного характера. Возможно, потому Стефания Петровна и любила больше младшую дочь, и та отвечала взаимностью. Галя почти всегда мать слушала и не перечила ей. Стефания Петровна, поняв, что Оксана – отрезанный ломоть, собиралась и дом, и хозяйство передать именно Гале, чтобы при ней и дожить свой век. После восьмого класса именно по совету матери Галя не пошла как сестра в свое время в девятый, а поступила в техникум в Донецке, учится на маркшейдера. Стефания Петровна так говорила:

– Ти Галю, дивка не бойова, тоби як Оксанке в институт не поступити. А в техникуми вси поступают, и стипендии там платят, и парубкив там бильше, чем дивок. Може, гарного хлопця знайдешь и завмуж вийдешь. Ты девка-то теж гарная. Може, ты краще Оксанки в житти устроишьси з иё институтом, и вид будинку никуди не поидешь…

Все вроде бы пошло, как и советовала мать. Галя стала учится в техникуме, познакомилась там с парнем со старшего курса, с их же поселка… Да, вот только парень тот очень уж пришелся не по душе Стефании Петровне. То был Валерий Чмутов.

«Голодранци кацапские» – охарактеризовала хорошо знакомую ей семью Чмутовых Стефания Петровна. Действительно отец Валерия сильно пил, мать была заурядной зачуханной бабешкой. И хоть Валерий рос в полной семье и являлся в ней единственным ребенком, внешне он производил впечатление круглого сироты: вечно голодный, кое как одетый, без носков… Так чего же такого в нем нашла Галя? Валерий обладал для того времени весьма востребованным умением… умением играть на гитаре. Впрочем, сказать, что он хорошо умел играть, было бы слишком смело, тем не менее, тренькал на инструменте он довольно бойко. А умеющий хоть как извлекать аккорды на гитаре парень в то время – это всегда центр притяжения сверстников, объект внимания, в том числе и девичьего. И действительно вокруг внешне неприглядного Валерия всегда вертелись девчонки, как в техникуме, так и в поселке. Обычная картина: идет вечером Валера по поселку перебирает струны, а под руки его держат сразу две девчонки.

Когда Валерий учился на третьем курсе, а Галя на первом, он и обратил на нее самое пристальное внимание. И теперь под окнами дома Подлесных его часто видели с гитарой в руках, поющего модный для тех лет хит: