– Зачем, Алён? – Скорее выдохнула, чем произнесла Настя. – Ты же знаешь, что они подруги Лильки.

– Откуда же я знала, что они способны на такую подлость. Меня тошнило с утра, так хотелось кисленького. Вот они и подвернулись с угощением, – произнесла Алёна, и расплакалась. Её плечи сотрясались от озноба и беззвучных рыданий.

Настя смотрела на подругу, как на затравленного зверька, попавшего в ловушку. Ей хотелось как-то утешить и облегчить страдания Алёны, но она понимала, что пока та не выплачет все слёзы, облегчение, и даже опустошение, – не придут.

– Эх, Алёнка, – шепнула подруга, погладив Алёну по спутанным волосам. – Теперь мы уже ничего не докажем. Врачи сказали, что самопроизвольный выкидыш случился. Такое часто происходит на ранних сроках беременности. А ты ещё последнее время на нервах вся была.

– А врачи не сказали: у меня ещё дети будут? – Спросила Алёна, всхлипывая. Она обессилено прилегла на краешек сетчатой продавленной кровати, которая жалобно скрипнула даже под таким худым телом.

– Да. Я слышала, как медсёстры болтали, что-то типа того, что молодая, и ещё родишь. А это значит, что будут у тебя, подружка, ещё дети.

– Только этого кроху уже не вернуть. Не уберегла я малыша. Я ведь его уже сильно любила! – воскликнула Алёна, стиснув кулачки. Она осторожно приподнялась и снова села. От сладковатого запаха лекарств у неё пересохло во рту, а к горлу подступила тошнота. Схватившись за горло, она судорожно сглотнула образовавшийся там сухой ком.

– Алён, мне очень жаль, что такое произошло. Только не вини себя. Надо жить дальше.

– Как, Насть? – Неожиданно закричала Алёна. – Как дальше жить среди лжи, предательства, разврата и грязи?

– Алён, не кричи, – подруга подскочила со стула. Она наклонилась и нежно погладила Алёну по мокрой щеке. – Я ещё кое-что хочу тебе сказать: тебя выгнали из детдома. Сказали, что тебе есть уже восемнадцать, ты закончила обучающую программу, а значит, пора на вольные хлеба. К тому же, им нужно было как-то уладить дело с твоей беременностью. Они быстро всё устроили. Твой аттестат у меня.

– Подожди, Насть, но это же несправедливо. Ты меня окончательно добила. Сначала ударила судьба, теперь ты, – грустно произнесла Алёна, вытирая слёзы. – Куда мне идти?

– Подружка, прости, но прошу тебя, пожалуйста, не расстраивайся, – Настя отошла от подруги, чтобы налить ей воды. – Всё ещё наладится. У тебя жизнь впереди.

– Ага, только вдребезги разбитая жизнь. Насть, спасибо, что навестила. У меня к тебе будет одна просьба…

– Что ты хочешь? – Поинтересовалась Настя, обернувшись, когда наполнила стакан водой. Она подошла ближе и протянула его Алёне.

В этот момент дверь в палату распахнулась и на пороге показалась тучная фигура невысокой женщины в запачканном свекольными пятнами застиранном сером халате. Она деловито посмотрела на пациентку, свела тонкие нарисованные бровки в одну линию, скривила свои ярко напомаженные губки и резким окриком скомандовала, чтобы та готовила тарелку и стакан, но Алёна тихо ответила, что обедать не будет. Женщина невозмутимо пожала плечами, колыхнула пышным бюстом и покатила нагруженную кастрюлями и ведром с чаем тележку дальше. Настя подошла к двери и прикрыла её.

– Сможешь принести мои вещи и все документы? – Спросила Алёна. Она сделала большой глоток воды и возвратила стакан подруге, когда та подошла к койке. – Я буду тебе очень благодарна.

– Будет сделано.

Алёна кивнула и отвернулась к стене, тем самым давая понять, что разговор окончен. Настя вздохнула, поставила стакан с водой на низкую шаткую тумбочку, немного посидела в тишине за спиной подруги, и, понимая, что той нужно время, чтобы совладать с собой, ушла.