Снова рисую на стекле. Это всегда успокаивает. Мне нравится рисовать или вышивать что-то, можно из бисера сплести браслетик. Помню, как в седьмом классе сплела Захару подарок на день рождения. Откровенно говоря, вышло корявенько, я тогда только училась сложным плетениям. Брат мало того, что носил его с полгода, наверное. Он его потом в армию забрал и там потерял уже перед самым дембелем где-то «в полях». Мне всё равно было ужасно приятно. Я так гордилась тем, что мой подарок ему понравился и он его не стыдился.

Кстати, о браслетах. Новый ведь я ему так и не сплела.

Подползаю к краю сиденья, аккуратно касаюсь его плеча. Мне можно! А этой грымзе нельзя!

– М? – откликается он.

– Захар, а мы можем заехать в магазин со всякими штучками для рукоделия? Я вроде видела тут неподалёку.

– Чего задумала? – кидает на меня быстрый взгляд и снова внимательно смотрит на дорогу.

– Да так. Хочется. Можем?

– Если объяснишь, где искать, можем. Специально сейчас никуда не поеду.

– Захар, у нас же планы, – противно тянет его безымянная.

Довольно улыбаюсь и напрягаю память. Смотрю в окно, чтобы попробовать определить направление по вывескам.

– Стась, давай уже завтра тогда. Точный адрес узнаешь и …

– Нашла! – подпрыгиваю на сиденье. – Налево посмотри, розовая вывеска.

– Угу, вижу.

Примеряется, как туда добраться, и везёт довольную меня в магазин. Вручает карту и просит не задерживаться.

Не застегиваясь, выбегаю из машины и попадаю в другое измерение. Коробочки, бантики, бусинки, ленточки. Всё-всё для творчества. Красиииво…

Кручусь возле витрин, выискивая бисер нужных тонов и размеров. Выбираю несколько пакетиков с чёрным глянцем и с оттенками на несколько тонов светлее. Получится градиент. Ещё беру белый для рисунка, леску и так, по мелочи.

Довольная возвращаюсь к ним. Карту Захару возвращаю через приоткрытое окно. У него на щеке блеск с коралловым оттенком. Это её. И как она его в эту щёку поцеловала?

– Что? – не понимает брат.

– Вытрись. Испачкался, – разворачиваюсь и сажусь на своё место.

Смотрит в зеркало. Тихо матерясь, стирает след от поцелуя. А я молчу, что могу отсюда пешком до дома добежать. Тут крутиться на машине дольше. Вот и пусть крутится.

У подъезда выхожу молча.

– Стась? – зовёт он. Всегда чувствует, если что-то не так.

– Пока! – бросаю не оглядываясь.

Выходит из машины, догоняет. Всматривается в моё лицо, и столько удивления во взгляде.

– Мышонок, ты чего, плакала? Из-за тех придурков, что ли? – тепло улыбается он, поправляя мне опять съехавший с плеча рюкзак. – Ну хочешь я твоему Васе или Грише, хоть обоим, устрою каникулы на пару недель?

– Они не при чём.

– А чего тогда глаза на мокром месте?

– Песня грустная играла про дельфинов, – голос вздрагивает. – Жалко.

– Ну ты даёшь, – тихо смеётся брат. – Беги домой, холодно тут.

– У тебя режим, – напоминаю.

– Помню, не переживай, – щёлкает меня по носу как маленькую. Обидно. Я может и мелкая, но не маленькая уже. – К девяти буду.

Смотрю, как он уезжает со своей противной пассией, и захожу в подъезд. В лифте встречаюсь с соседкой. Перекидываемся с ней парой слов, пока поднимаемся.

Чувствую, как на всю лестничную клетку так пахнет пирожками, что у меня рот моментально наполняется слюной.

– Пожалуйста, пусть это будет от нас, – бормочу, выискивая свой ключ в рюкзаке.

Мама дома сейчас. Отец очень попросил её хотя бы некоторое время после переезда не выходить на работу.

Вхожу и на время забываю обо всём. Умопомрачительный запах. Не надо маме на работу. Мы без её вкусняшек не проживём.

– Я стану толстая и меня никто замуж не возьмёт, – кричу, прыгая на одной ноге в прихожей. Ботинок слетает и шмякается в коридоре. – Ой, – быстро поднимаю и ставлю оба на полочку.