Скаегет, звали его, как выяснилось, Трэкул сын Стензальта, появлялся еще дважды. Первый раз, когда я пришел в себя, – служанка лекаря поведала, что прежде бородатого из дома чуть ли не выгонять приходилось, – а второй через несколько дней. Принес причитающуюся мне часть гонорара, сообщил, что отряд счастливо ушел от погони, а городок этот уже наша территория, куда иноземцы соваться не смеют. Потом удалился и вернулся с повозкой, на коей и отвез меня домой, прямиком в лапы к дядюшке.

Поправившись, я отыскал Трэкула, чтобы поблагодарить за жизнь. Застал весьма примечательную картину: скаегета пытались убить. Пришлось вмешаться. В результате, драпали мы вместе, а потом несколько дней отсиживались у знакомой Трэка, которая то вдохновенно орала на бородача на тему «Во что ты втянул ребенка», то пыталась закормить меня наваристым скаегетским щорбом. Искреннее спасибо госпоже Пандауре, но ее гостеприимное жилище мы покинули почти что с радостью.

После выяснили, что денег ни у кого из нас нет, и отправились в Кардис в штаб серых отрядов, разузнать, нет ли какой работенки.

Работенка была, и срочная, но вот незадача: отрядом может считаться группа, состоящее не менее чем из трех человек, а на примете у вербовщика не было сейчас ни одной команды, к которой мы могли бы присоединиться. Только на скамейке у стены сидела одинокая дамочка, азартно грызущая леденец на палочке. Так мы познакомились с Мокридой.

Обычно серые отряды набираются для каждого нового дела отдельно. Можно, если встретил былого соратника, позвать его с собой, всяко лучше, когда заранее знаешь, на что человек способен. Но в большинстве случаев в штаб наемников являются одиночки. А мы подряжаемся всегда втроем. Мокрида отвечает за целительство, разведку и юридическую сторону составления контракта. Трэк машет секирой, обустраивает в походах наш быт и торгуется с работодателями. У меня меч, лук и святая обязанность перед заключением контракта перекопать гору книг и других документов, легенд, замшелых мифов, народных баллад и площадных частушек, дабы выяснить, не пользуется ли интересующее заказчика место или артефакт дурной славой в веках.

Обычно мы отлично справляемся со всем.

Так привыкли друг к другу в походах, что и между ними умудряемся общаться. В среде наемников вовсе случай небывалый. Но как-то так получается. То Трэк раздобудет новый рецепт, испечет хлебушек и позовет попробовать. То Мокрида посетит выставку или театральную премьеру и жаждет поделиться впечатлениями. То мне придет новый сюжет и срочно нужен дружеский совет, обсуждение и здоровая критика, или же в лавке оружейника попадется на глаза меч, на который мне в жизни не заработать, но рассказать о таком чуде хочется.

Трепа про нас в серых отрядах хватает. Иногда приходится днями ошиваться при штабе, подкарауливая выгодное дельце или ожидая, пока в отряд наберется нужное количество людей. Чем еще заниматься, как не обмениваться новостями и не перемывать косточки ближним? Говорят и уважительно, и явно злобствуя. Сначала я переживал, что придуманные про нас гадости будут задевать Мокриду, но потом понял, что целительница может ответить любому, причем так, что сочувствовать надо тем, кто попал на острый язычок этой язвы. Что не мешает нам с Трэком бить морду всякому, кто посмеет вякнуть по адресу соратницы что-нибудь непотребное.

Так или иначе, но живем мы если не прекрасно, то вполне сносно. Главное, что живем.

Терпеть не могу свое полное имя. Хорошо, что используют его не часто. Попробуй в бою орать «Солевейг!», короткое и четкое «Сольв!» гораздо лучше. А те, кто объединяются в отряд на одно дело и не хотят утруждать себя запоминанием имен соратников, вовсе обходятся простым «Эй, Волк!». Полным прозванием, за исключением всяких официальных случаев, меня кличут Трэк и Мокрида, да родной дядя, не к ночи будь помянут.