– Мне завтра на собеседование! А во вторник на работу!

– Отгулы. Я оплачу все потраченное время!

– Даже не сомневаюсь.

– Это значит да?

– Да. Один раз! Один вечер! Во вторник в обед все документы должны быть поданы на развод! Договорились?

Как-то он не совсем уверено мне руку протянул.

– Конечно, обещаю, – очень лукаво он смотрит и отвечает.

Собираю свои вещички, а именно телефон, ключи от машины, сумку и до меня доходит смысл всего услышанного. Я жираф.

– Дима, а где надо быть завтра?

– В Санкт-Петербурге, я же говорил.

– Нет. Я отказываюсь от своих слов о помощи. С утра у меня очень важное собеседование, освобожусь я ближе к обеду…

– Я все организую. Успокойся, все будет хорошо.

– Если я не успею, то извини. Но завтрашний день для меня многое значит, – заранее хочу предупредить. Если что, то я не виновата.

– Для меня тоже завтрашний день многое значит....

По-моему, моя начальница не сильно расстроилась узнав, что меня не будет два дня. Я так понимаю, что это отличный повод за утренним чаем перемыть мне кости. Ну и ладно. Женский коллектив бальзаковского возраста, что поделать. Участие я не принимаю в обсуждении, но вот слушать очень люблю. В очередной раз убеждаюсь, что болезни обходят нас стороной из-за литров змеиного яда, которым брызжут мои коллеги.

Сказать, что остаток дня прошел ужасно после того, как я вернулась домой, не сказать ничего. В чем идти на интервью по работе? В чем лететь в Питер? Хотя кто сказал, что я туда лечу, может мне ещё ехать, или идти, или телепортироваться придется. От Димы тишина. Сама звонить для прояснения ситуации я не стала, меньше всего мне хочется быть надоедливой. Сказал, что сам решит, пусть решает.

Ночь.

Восемьдесят восемь висюлек на люстре, шестьдесят колец держат шторы, пятьсот ниточек на ковре снизу в виде бахромы. Один день, чтобы все это выкинуть, купить новое и будет все красиво. От Димы тишина.

В четыре утра, кто-то хлопнул дверью в подъезде, наверное, Илюша с концерта пришел. Свет от фар машины пробежал по потолку. Я не могу уснуть.

Что за мерзкое трение, писк? Телефон… Я просыпаюсь.

– Настя доброе утро, во сколько ты выходишь из дома? – это Дима, а чего я улыбаюсь?

– Привет, в десять планирую.

– За тобой заедет водитель, отвезёт тебя куда скажешь, дождется, и повезет в аэропорт.

– Дима, а на сколько это мероприятие будет грандиозно!?

– В каком смысле?

– В чем идти? Меха, бриллианты, веер, собачка под мышкой.

– Нет, конечно. В ресторане ты выглядела шикарно, можешь повторить, – смех с хрипцой.

– А ты когда летишь? – я не могу удержаться от кучи вопросов.

– Я уже здесь. Жду тебя, целую.

– Постой, – но он уже повесил трубку, гудки. Целует. Он не в себе. И уже там. Водитель к десяти приедет. Сейчас восемь утра. Два часа на сборы.

В чем идти на вечер? Бабушка, наверное, не будет сильно ругаться, если я сережки с кулончиком поношу. И есть у меня, ещё одно платье. Я его в Испании купила. Мария Алексеевна меня тогда чуть не убила, я на него потратила все деньги, которые были на экскурсию отложены, но оно того стоило. Илюша называет его "развратной монашкой". Все закрыто, но подчеркивает именно то, что так необходимо подчеркнуть. Цвет нейтральный, темно коричневый, я не буду как попугай, невпопад одета. С мужским черным костюмом смотрится вообще великолепно, проверено корпоративом на работе. А еще пальто у БА надо взять, но это без спроса нельзя.

– БА, милая моя, ты как? – звоню, надо клянчить пальто.

– Хорошо, скоро домой, мне тут надоело, – что-то ей уже не нравится в этом санатории.

– И мне без тебя надоело. Мне очень грустно одной, без тебя в квартире пусто.