Сергей переоделся, аккуратно сложив брюки и промокшую от холодного пота рубашку на стуле. Холодная вода не придала сил, стало даже хуже. Он смотрел на себя в типовой ванной позднего советского образца, в потускневшем зеркале видя чужого постаревшего за один вечер человека. А ведь он самый старый среди них, ребятам еще половину срока тарабанить, а у него последний год магистратуры и все, заниматься имитацией научной деятельности в целях откоса от армии он не хотел, у него была постоянная работа с твердой бронью.

– Я тебе пуэр заварил, – Максим кивнул на пузатую кружку, в которую почти влезала бутылка пива.

– Спасибо, – Сергей сел и с тяжким вздохом выматерился. Максим молчал, не подталкивая друга, Сергей сам все расскажет, когда будет готов. Он любил поболтать, но в его красочных рассказах о любовных победах никогда не было места оскорбительному или насмешливому по отношению к девушкам, даже если они его отшивали. Не было и скабрезности, он умел так рассказать о своих эмоциях, что у слушателя наступал эффект полного присутствия, а уже кого слушатель себе представлял, так это было на его совести, рассказчик был ни при чем. – Если коротко, то Алису мы нашли. Завтра вечером Оля обещала отвести к ней. Я думаю, что не стоит идти всем табором, а то спугнем Олю, об Алисе и говорить не стоит.

– Мы об этом говорили и решили, что лучше пусть пойдет Альфа и хозяйка ресторана Мэй, она просила об этом.

– Мэй? Оля говорила о какой-то Мэй, что Алиса по ночам разговаривает с ней, иногда даже зовет. Вообще там такая клиника, я это по Оле увидел. Просто ужас, а они боятся кому-нибудь рассказать. Родители ничего не знают, они в Саранске, вроде и недалеко, но хорошо, что далеко. К врачам Оля боится идти, тогда сестру в дурку определят, а это было бы ей на пользу.

Сергей стал пить чай, морщась при каждом глотке. Пуэр был хороший, и он любил его, но сейчас напиток казался ему горьким и противным, как и свет диодной лампы, как и шум автомобилей на магистрали, дрожь пола от проезжающей ‘ электрички, где-то в дали встречавшей сестру радостным гудком. Все раздражало, особенно раздражал он сам себя.

– Сегодня я работал психотерапевтом. Оля хорошая девушка, но всего боится. Она сама не понимает, почему выбрала меня

– У тебя лицо приятное, тебе хочется все рассказать, потому что ты будешь слушать и не поднимешь на смех. Это видно, мне Альфа так сказала. Она называет тебя шпионом.

– Что ж, Альфа очень умная девушка, а вот ты дурак.

– Это-то почему это? – напрягся Максим.

– Да потому. Она уже давно не девочка, а ты ее и сестру в девчонках держишь. Дурак ты и есть. Ладно, не о тебе речь, сам поймешь потом, смотри, будет поздно. Плевать на тебя. Так, мы с Олей даже в кафе не пошли, все время ходили в парке подальше от всех. Ей надо было выговориться, я ее немного подтолкнул, и она сама все выдала про Алису. Она знает, что мы ее ищем, я не стал врать. И нечего делать такое лицо, она этому обрадовалась. От Алисы ничего не добьешься, совершенно без толку. Мое мнение – ее место в стационаре, но Оля не хочет. Это странно, вроде взрослые девушки, давно одни живут, а так боятся родительского гнева. Не знаю, что уж она там врет про Алису, но так долго продолжаться не может, Оля и сама это понимает, но ей нужен кто-то, кто подтолкнет, заставит ее сделать шаг.

– И этот кто-то ты?

– Вовсе нет, я не гожусь. Я могу развеселить, выслушать и немного помочь, но не более. Знаешь, я еще никогда не чувствовал себя полным ничтожеством, и не потому, что меня девушка опустила, как было раньше. Да-да, было-было и у меня, когда еще морда вся в прыщах была, а мозг весь в штанах умещался. Не поэтому я ничтожество, а потому, что хочу, но не могу никак помочь.