Все еще надеясь подвигнуть сыновей заняться коммерческой деятельностью, Иван Ильич нанял домашнего учителя, который читал им лекции о «почтенности и необходимости для общества» коммерции и промышленности «от финикиян до наших дней»[26]. На мальчиков это впечатления не произвело, особенно на Николая. Он уже решил, что хочет стать биологом. Сергей последовал за ним, тоже выбрав науку – физику.
Первым вариантом карьеры Николая Ивановича была медицина: он хотел пойти в один из десяти российских университетов и стать врачом, как и его сестры. Но в Московском Императорском коммерческом училище не преподавали латынь, необходимую на вступительных экзаменах. Ему не терпелось поскорее приступить к высшему образованию, и вместо того, чтобы тратить еще год на уроки латыни, Николай решил изучать агрономию. Он поступил в Петровскую сельскохозяйственную академию, к тому времени переименованную в Московский сельскохозяйственный институт – окруженный роскошными садами двухэтажный дворец в неоклассическом стиле на окраине Москвы.
Глава 2
«Петровка» и Катя
В 1900 году биологи заново открыли законы Менделя, впервые сформулированные в 1865 году. Менделевскую теорию о единицах наследственности (позже их назовут генами), которые содержатся в половых зародышевых клетках, не замечали на протяжении тридцати пяти лет. Но на рубеже веков ученые подтвердили теорию Менделя. Его труды были «переоткрыты». В Европе и Америке родилась новая наука – генетика. Академические учреждения начали преподавать новые методы Менделя для селекции растений и животных. В Москве главным учебным заведением, где их изучали, была Петровская земледельческая академия, известная как «Петровка» и переименованная в Московский сельскохозяйственный институт к осени 1906 года, когда сюда поступил Николай Иванович.
Николай Иванович с ходу покорил «Петровку» и сразу приобрел репутацию одного из самых способных студентов.
– Это и есть Вавилов, – шептались у него за спиной, когда нагруженный учебниками первокурсник Николай спешил на лекции, не обращая внимания на своих новых поклонников.
– Смотри, он сначала ест мороженое, а потом суп, – хихикали студенты, наблюдая, как тот машинально поглощает обед в студенческой столовой, торопясь вернуться к занятиям.
Однажды во время приезда на сельскохозяйственную опытную станцию чиновника царского Министерства сельского хозяйства – начальства «Петровки» – студент Вавилов рассуждал перед ним на тему селекции растений. Вдруг из кармана у Николая выползла маленькая зеленая ящерка и стала карабкаться по пиджаку. К восторгу аудитории, студент невозмутимо взял ящерицу, завернул ее в носовой платок и снова спрятал в карман[27].
«Петровка» была одним из восьмидесяти высших учебных заведений России (помимо десяти университетов)[28], и учеба здесь была насыщенной. Каникул не полагалось – занятия начинались в сентябре и без перерыва шли до июля, затем сразу агрономическая практика: два месяца на опытном поле или на опытной станции. В начале второго курса Николай Иванович пишет, что берется «все, что только есть общего в академии… пройти и закрепить»[29]. «Подождем глядеть в будущее. Остановимся на настоящем, – пишет он в своем дневнике. – Ведь 1 год, 2 года пройдут». Только после того, как курс будет освоен, он позволит себе «идти туда, где светлые просветы, где больше склонности, где > радости»[30].
В дневнике этих лет Вавилов предстает перед нами человеком целеустремленным. При этом он не исключает возможности неудач. «Делай хоть то, что можешь, – обращается Николай к самому себе. – Простится все тебе, чего не мог ты сделать. Но не простится, если ты не восхотел». Уже в те ранние дни его единственной страстью была наука: «Хочу страстно науки. Люблю ее. В ней цель жизни. В ней одной можно испытывать энтузиазм». И наука должна служить улучшению жизни на Земле. Важно не «предаваться утопизму. Брать в жизни все, что только может доставить тебе радость, спокойствие чувства и разума». Он несколько раз призывает самого себя работать не отвлекаясь: «Нельзя разбрасываться. Надо на чем-ниб[удь] сосредоточиться».