«Дорогой Николай Михайлович!
Давно мне хотелось побеседовать с Вами, но все как-то не удается. Кроме служебных занятий, я и дома не сижу сложа руки: подготовка Наташи к экзамену для поступления в институт [благородных девиц] ежедневно берет у меня часа два времени, а тут еще и Мария Ивановна уехала по своим делам в Москву, поэтому приходится и хозяйством править, и входить во все мелочи домашнего обихода и дрязг.
Ваша жизнь обставлена была всегда совсем иначе, и Вы не поймете подчас раздражающего значения всей этой дряни. Искренне хотелось бы от всего этого оторваться, чтобы отдохнуть душой и телом, но на кого все это я брошу, когда сознаю, что единственная опора „сих малых“ – это я, когда знаю, что без моего постоянного наблюдения и направления не только все пойдет боком, но и сама жизнь детей подвергнется всевозможным случайностям. Это и заставляет меня отложить намерение побывать у Вас в Слободе это лето, тем более что отважиться на эту поездку с детьми, по моим соображениям, неудобно. Об одном прошу – не претендуйте на меня за неисполнение слова. Но оставим это» (5 мая 1886 г.)[156].
«Второй год нет время кончать нашу службу, тем более что и глаза что-то стали туманить. Позвольте же еще раз пожелать Вам счастливого пути и выразить надежду, что по примеру прошлых разов не откажетесь при случае подать о себе весть» (17 сентября 1888 г.)[157].
Фатеев существенно помогал Пржевальскому в сборах перед экспедициями, заказывал ружья, часы, термометры, ножи, одеяла, сапоги и др.
«Не буду теперь распространяться о покупках, сделанных по Вашему поручению, – Ягунов это описал и, как думаю, даже с ненужными подробностями, очень уж он увлечен этим делом» (27 апреля 1870 г.)[158].
Николай Ягунов, товарищ Пржевальского по Уссурийскому путешествию, в то время учился в Варшавском юнкерском училище и жил на квартире вместе с И. Л. Фатеевым, а Н. М. Пржевальский вместе с М. А. Пыльцовым были в первом Центрально-Азиатском (Монгольском) путешествии (7 ноября 1870 – 19 сентября 1873 г.).
В апреле 1871 г. Н. Ягунов пишет Пржевальскому письмо о сделанных для него совместно с И. Фатеевым покупках.
«Все твои поручения мы исполнили, насколько было возможно, в точности; 2 пары сапог сшиты по присланным тобой меркам, товар хорошего качества, и были у лучшего сапожника. Ну и было же потехи с этими сапогами!
Придя к сапожнику, мы посмотрели товар, рассказали, как и что сделать, и даже условились в цене, наконец, он говорит, надо же снять мерку. Мы показали ему твой размер, и он ахнул от удивления, что такая громадная нога, и даже стал отказываться, говоря, что на такие сапоги очень много пойдет товару, и ему не будет выгоды. Так что мы ему прибавили 3 рубля, и он согласился, так что сапоги стоят 75 рублей» (26 апреля 1871 г.)[159].
«В числе покупок Иосафат Львович посылает вам в подарок сладостей, которые, быть может, не будут так вкусны, какие находятся здесь, но зато они вполне обдуманно приспособлены к вашей обстановке, как например, мятные лепешки и лимонная кислота, которая будет лучше, чем в порошках, и в этих двух бутылочках находится на 80 стаканов лимонаду. Кроме того, посылаем вам сковороду для быстрого жарения бифштекса»[160].
И. Л. Фатеев постоянно сообщал Н. М. о выполненных поручениях.
«Спешу, добрейший Николай Михайлович, исполнить Ваше поручение. Беренс взялся разобрать термометры, трубки, уложить в особые ящики, переименовать гайки и пр., словом, принял на себя полную укладку с целью наилучшим образом гарантировать доставку инструментов» (1 января 1871 г.)[161]