Работать приходилось аккуратно. Народовольцы засыпали грунт в мешки, вывозили их, местами укрепляли галерею. Дело продвигалось медленно, но верно. С каждым днем подкоп приближался к центру проезжей части Малой Садовой улицы.

Как-то утром Желябов, не занимавшийся ночью рытьем подкопа, проходил мимо лавки. В стороне он увидел двух степенных мужчин. Они о чем-то переговаривались, глядя на магазин Кобозевых.

Как бы разглядывая витрины соседней лавки, Андрей встал неподалеку от них и услышал:

– Да, странная сделка, Фрол Алексеевич.

– А я о чем, Матвей Петрович? Ставить тут сырную лавку означает заведомо идти на большие убытки. Место не бойкое, торговли нет, вложенные деньги не окупятся.

– Да нам-то какое дело? Лишь бы не мешали.

– А ты не подумал, Фрол Алексеевич, что скоро эти негоцианты поймут, что сыром здесь торговать невыгодно, и займутся мукой, как ты, или бакалеей, как я? Тогда что? Ведь у нас под боком появятся прямые конкуренты. Нам это надо?

– И что ты предлагаешь, Матвей Петрович?

– Полицию на эту лавку натравить, не напрямую, конечно, а через местного дворника Аркашу. Тот за бутылку водки что хочешь сделает.

– И о чем он заявит в полицию, Матвей Петрович? О том, что в сырной лавке торговля не идет? Так его там на смех поднимут да погонят прочь.

Матвей Петрович наклонился к собеседнику, но острый слух Желябова позволил ему слышать продолжение разговора:

– А ты, Фрол Алексеевич, не замечал, что в лавку, особенно вечером, перед самым закрытием, приходят молодые парни?

– Мне больше делать нечего, как смотреть за ними.

– Напрасно. Так вот, появляются они там именно перед закрытием, а уходят утром.

– Как это утром? Они что, всю ночь в лавке сидят?

– Этого не знаю, но уходят утром. У каждого мешок, не самый большой, средний, да видно, что тяжелый. За углом повозка ждет. Они мешки в нее бросают и ходу по Невскому.

– Чего ж они выносят? – удивленно спросил Фрол Алексеевич.

– А вот пусть полиция и выясняет. А ее на лавку наведет Аркаша. Глядишь, преступников врасплох накроют.

– Это мысль, Матвей Петрович. А где Аркаша сейчас?

– Где ж ему быть? У себя, с похмелья мучится.

– Ты подлечи его чарочкой да в полицию отправь. Пусть пока так будет. А потом можно…

Что еще можно предпринять против конкурентов, Желябов слушать не стал, быстро прошел в лавку.

– Здравствуй, Андрей! Что-то ты не такой, как всегда. Случилось чего? – проговорил Юрий Богданович.

– Вы сидите тут безвылазно, а на улице рядом соседи по магазину против вас козни строят.

– Не понял. А чем мы не угодили соседям?

– Нет времени объяснять. Сейчас надо быстро и надежно замаскировать подкоп. Протереть полы, чтобы ни камешка, ни песчинки не было. Вскоре, думаю, сюда заявится полиция.

– Но почему? – встревоженно спросила Анна Якимова, вышедшая из подсобки.

– В полицию поступит донос. Мол, в вашу сырную лавку по вечерам забредают некие молодые люди, которые уходят только утром и выносят мешки с чем-то непонятным, но тяжелым.

Якимова всплеснула руками:

– Нам только этого не хватало. А кто заметил ребят?

– Соседи ваши. В общем, быстро за работу. При полиции не тушуйтесь, держите себя спокойно, с достоинством. Захотят проверить помещения, пусть смотрят. Услышите вопрос о странных людях, изображайте недоумение, мол, ничего подобного никогда не было, все это ложь. Кому она нужна, вы не знаете, но догадаться нетрудно. Если подкоп не найдут, то отвяжутся, ну а углядят… сами понимаете, что будет.

– Да уж понимаем, – мрачно проговорил Богданович.

– За дело! Если успеете управиться до прихода полиции, то Анну отпусти. Незачем двоим попадаться.