«Счастлив находиться посреди вас и посреди моего народа, избранниками которого вы здесь являетесь. Призывая благословление Божие на предстоящие вам труды, в особенности в такую тяжкую годину, твердо верую, что все вы и каждый из вас внесете в основу ответственной перед Родиной и передо Мной вашей работы весь свой опыт… и всю свою горячую любовь к нашему отечеству…»

Тяжело смотреть на Николая во время произнесения этой речи. Слова с трудом выходят из его сдавленного горла. Он останавливается, запинается после каждого слова. Левая рука лихорадочно дрожит; правая судорожно уцепилась за пояс. Последнюю фразу он произносит, совсем задыхаясь»[15].

До конца своей жизни Николай Александрович так и не обрел навык к бесчисленным публичным выступлениям и к появлению на людях в качестве первого лица государства. Несомненно, это испытание вызывало настоящий стресс. Несмотря на его внешнее спокойствие и «непрошибаемость», он, как и всякий человек, нервничал, и «внешним образом смущение государя выражалось, например, в столь известном постоянном поглаживании усов и почесывании левого глаза»[16].

Современники отмечали, что во внешности Николая II не было величия, которое подобает императору и вызывает трепет. Его манеры были просты, он никогда не повышал голоса, был чрезвычайно сдержан. Он слушал собеседника с видом, который большинство ошибочно принимали за «проявления внимания к собеседнику», и не возражал даже тем, кто не вызывал у него симпатию. Эти проявления некоторые мемуаристы и историки ошибочно называют «интеллигентностью».

Таким образом, такие природные особенности тела, как малый рост, отсутствие величия в чертах лица, тихий голос, необычайная сдержанность и неэмоциональность Николая Александровича, по крайней мере, в начальный период его правления сыграли для него роковую роль. Все окружающие были убеждены в его слабости, нехаризматичности, т. е. отсутствии, как сейчас бы сказали, «профессиональной пригодности» для роли монарха. Проницательные читатели, конечно, возразят и приведут примеры многих успешных политических деятелей, отличавшихся малым ростом (от Наполеона Бонапарта до Владимира Ленина). Однако их успех построен на их личностной активности, а Николаю Александровичу власть досталась по наследству. Заметим, что двоюродный брат Николая, будущий британский король Эдуард, обладавший таким же ростом и поразительно похожей внешностью, отнюдь не считался слабым королем на фоне английской конституционной монархии.

Несомненно, особенности телесной конституции (рост, взгляд, тихий голос) в случае Николая Александровича имели решающее значение для выработки стереотипа «слабого царя», «неудачника», которое далее трансформировалось в стереотип «царя-мученика». Абсолютная монархия оказалась очень рискованной формой государственного устройства. Даже такие несущественные особенности тела, как рост или выражение лица, могли стать одной из причин развала империи.

Отметим, что у Николая Александровича все же были потенциальные возможности изменить мнение окружающих о своей слабости и «нецарскости», и об этих шансах мы поговорим в главе, посвященной привычкам последего российского императора.

Анализ особенностей телесной конституции целесообразно продолжить констатацией возрастных изменений и связанных с ними проблем со здоровьем. Вступив на престол молодым человеком в возрасте 26 лет без видимых проблем со здоровьем, Николай Александрович отрекся от престола, будучи взрослым 49-летним мужчиной с явными возрастными изменениями, отражающимися на телесном здоровье.