Ничего, кроме лжи и сплетен, выдаваемых за истину только потому, что их распускают высшие придворные чины».15

Дело дошло до того, что даже некоторые представители императорской фамилии не только верили во все эти небылицы, но и активно их распространяли. К сожалению, некоторым сплетням поверила и мама Николая II, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Вот что она записала в своем дневнике: «Он [Николай II – прим. А. Т.] сказал, что возьмёт на себя командование вместо Николаши16. Я так ужаснулась, что у меня чуть не случился удар. Я сказала ему, что это было бы большой ошибкой, умоляла не делать этого особенно сейчас, когда всё плохо для нас. И добавила, что, если он сделает это, все увидят, что это приказ Распутина». Далее императрица-мать пишет, как Государь «сильно покраснел».17

А вот что писал флигель-адъютант Государя Анатолий Александрович Мордвинов: «Государь бывал недоволен некоторыми государственными деятелями не за то, что они не симпатизировали Распутину, а за то, что позволяли себе верить и распространять эту веру в какую-то особенную силу Распутина в государственных делах. В глазах Его Величества одна возможность такого предположения была оскорбительной, унижающей его достоинство».18

Теперь становится понятно, почему Государь так «сильно покраснел» – можно только представить, каких усилий ему стоило сдерживать своё негодование. А иначе и поступить было нельзя – он хорошо знал, что всякие попытки переубедить императрицу-мать обречены на провал, да к тому же, «переубеждения» могли обернуться большой ссорой, чего он совершенно не желал.

Нужно также признать, что помимо слухов, воспринимаемых многими за истину, были и другие, действительно объективные причины народного недовольства, снижавшие популярность царя: усталость от войны, военная инфляция, социальные проблемы. Но, во-первых, военные проблемы и усталость испытывала не только Россия; а во-вторых, земельный вопрос и другие социальные противоречия требовали тщательной проработки и грамотного решения. Большевики попытались все это решить наскоком, за что и получили гражданское противостояние.

Тем не менее, можно смело утверждать, что доминирующую роль в охлаждении народной любви к своему царю сыграл именно поток домыслов и лжи, который щедро изливался на Николая II и его окружение с самого начала двадцатого века, а во время Первой мировой войны достиг своего апогея.

Зачем все это делалось? Ради 2 марта 1917 года. Ради получения власти! Но, даже захватив власть, никто и не собирался успокаиваться. Здесь следует вспомнить Временное правительство с его чрезвычайной следственной комиссией19, которая расследовала преступления «проклятого царского режима», а пресса, освещающая ход следствия, публиковала одну нелепицу за другой. В качестве примера можно привести истерию с телефонным проводом, который якобы соединял Царское Село и Берлин, и по которому императрица передавала военные секреты. Или же историю с пулемётами, установленными по приказу Николая II на чердаках, чтобы при необходимости расстреливать народ. И ведь искали, и кабель, и пулемёты.20 Что можно сказать? Клевета на клевете, клеветой же и погоняется.21

К величайшему сожалению, вся эта кампания по опошливанию венценосцев давала прекрасные результаты как до, так и после революции. Правда, спустя время, некоторые противники царя всё же прозрели и раскаялись. Среди них была и княгиня Ольга Валериановна Палей, отдавшая в своё время щедрую дань слухам и сплетням. В своих мемуарах, написанных в 1922 году, она заметила: «То, что рассорило царя и общество, не стоило выеденного яйца! А сегодня любой из нас отдал бы всё, чтобы этого не случилось, чтобы Государь с Государыней жили и царили нам на радость и чтобы красный террор, который сегодня давит и душит Россию, рассеялся бы, наконец, как кошмарный сон»