– Я и не обижаю, терплю.

Гена спустил лодки на воду и стал перетаскивать в них вещи. Фляги ставил с особой тщательностью. Он предложил помощь, но геолог отказался.

– В шивере потрясывать будет, надо понадежнее навьючить, чтобы не растерять. Занимайся костром.

Никола перетаскал дрова к костру, попилил их, нарезал чурбаков для сидений. Ошкурил четыре шеста.

– А зачем четыре? – засмеялся Гена. – Ты думаешь, они за шесты возьмутся?

– На всякий случай. Ты покури, а я пойду профессора встречу, помогу рыбу донести.

Он вроде как пошутил, а профессор и впрямь вытащил четыре щуки, и одну из них приличную.

– Как думаешь, Никола, на полпуда потянет?

– Запросто, – согласился он, хотя в щуке было не больше пяти кило.

Василий поймал еще одну щучку. Уху варил геолог, не сбивая чешую, порезал рыбу кусками и бросил в котелок. Туда же спустил и промытые потроха. Профессор предложил выпить за почин по 50 миллилитров, и, когда подняли кружки, Василий заявил:

– А что, Юрий Федорыч, получается, что без нашего улова пришлось бы консервами закусывать?

Гена поперхнулся водкой, но стерпел, даже приободрил:

– Между прочим, щуки в горных речках намного вкуснее, нежели в равнинных, потому что вынуждены питаться исключительно хариузом и ленком.

Наливая уху в чашку, Василий увидел чешую на куске рыбы, закричал на Гену:

– Ты что, совсем одурел, почему рыба в чешуе? Вот она, русская лень-матушка.

– Я всегда так делаю, для навара, а чешуя легко снимается вместе с кожей. – Он достал кусок рыбы, легко снял кожу и бросил в костер. – Видишь, все просто, юшка чистая, настоящая рыбацкая уха. А наутро будет отличное заливное плюс ко всему.

Гена с Василием отчалили первыми. Профессор дошел до лодки и почувствовал, что сбилась портянка. Пока возвращался к чурбачкам, чтобы сидя переобуться, пока пытался выловить шальную щуку, сыгравшую на середине реки, более расторопные снимали сливки с шиверы. Гена с удочкой стоял на камнях, а Василий махал спиннингом чуть впереди. Словно по заказу, Гена выворотил здоровенного черного хариуса у них на глазах. Профессор схватился за спиннинг, но берег был завален курумником, и он причалил метров через двести, к мелкому пологому галечнику. Помог выбраться профессору из лодки, показал, куда бросать блесну, объяснил, что в буруны кидать нежелательно, а таймени стоят под камнями. Катушка у москвича была безинерционная, импортная. Не без удивления отметил, что со спиннингом управляется он уверенно и умело. Блесну кладет туда, куда направлял. Первого хариуса поймал не сразу, нервничал и слишком быстро крутил катушку, опасаясь зацепа, зато, когда взялся, вывел спокойно, дав глотнуть ему воздуха. Перед тем как опустить рыбину в кан, который уступил ему Гена, взвесил ее на руке и, довольный собой, выматерился. При следующей поклевке удилище согнулось в дугу, а потом резко выпрямилось. Профессор выматерился вслед ушедшей рыбине, и матерок был по-прежнему восторженным. Сам Никола начал бросать только после того, как профессор один за другим выловил двух ленков. Сделал несколько бросков, но поклевок не было, а профессор не мог налюбоваться своими ленками.

– Красавцы, почти как форель!

– Не знаю, форель у нас не водится.

– Зато у вас таймени. Надеюсь, повезет.

– Куда они денутся. Шивера не последняя. Потом и парочка порогов будет, Гена карту смотрел. Вы идите первым, а я следом, на зачистке.

Далеко профессор не ушел. Блесна все-таки зацепилась. Надо было помогать. Попытался забрести в воду, но рано началась глубина. Велел держать леску внатяг и побежал за лодкой. Подплыл со стороны реки, подцепил леску шестом, и блесна, застрявшая в донных камнях, освободилась.