– Какой чёрт занес вас сюда, Алеша? – трясу я его за плечо. – Садитесь, пейте и рассказывайте, почему вы здесь?

– Я здесь потому, что я русский человек, – веско и убежденно отвечает Алеша.

Но такое логическое построение непонятно, и я требую разъяснений.

– Очень просто, – отвечает Алеша, – в Киеве, на беженском пункте регистрируюсь, пишу фамилию сценическую, конечно, известную… Майор читает и что-то по-немецки начинает лопотать. Я же, как вам известно, кроме «гут» – ни гу-гу… Однако, вижу, что дело на мое колесо поворачивается: скажет майор «Пшик», тыкнет меня пальцем в живот и улыбается. Я планирую: наверное, он меня по сцене знает, и ему в ответ: «гут». Он мне тоже: «гут»? И я ему: «гут». Дал мне бумагу какую-то подписать, талоны в столовку на всю семью, а ефрейтор в комнату отвел. Очень хорошая комната, и дрова… Недели не прошло – приходит вахтмейстер с переводчиком. «Собирайся, – говорит, – в Германию со всем семейством». «На какого она мне чёрта, Германия, – отвечаю, – я – человек русский!». «Нет. Ты – немец, фольксдойч, по собственному твоему заявлению…». Бабка разом запсиховала: «Вот, – кричит, – до чего нас твоя музыка довела! На немцев повернули и в Германию гонят, а у меня, слава Богу, дом еще не отнятый на три комнаты и сарай…»

Однако делать нечего, у немцев во всем порядок, тем же вечером и уехали мы в Мюнхен.

– А там в «остовцы»[49] на работу попали?

– Нет, извиняюсь, у немцев такого порядка нет, чтобы артиста к станку ставить! В Германии нам мировая житуха была! В Мюнхене мне обратно комнату дали, полное содержание, зарплата 300 марок и ежедневные выступления в солдатских клубах. Успех – мировой!

– По-немецки там выучились?

– На какого это чёрта? Я – человек русский и всех немцев там русским песням выучил. Куда ихним Бетховенам со своими «Лили Марлен»[50] до нас! Как выйду на эстраду, весь зал орет: «Тройка! Тройка!». Это я их «Гайда тройке» и «Тройка мчится» обучил – их с глухими бубенцами исполняю, а вся солдатня подпевает. Вот как!

– Ну, а как же в Италию попали?

– Обратно очень просто. Назначили меня в турне на итальянский фронт. В Венеции капитуляция пристукнула. Наши русские армяне говорят: «Мы в свой монастырь – есть здесь такой – спрячемся, а тебе амба…»[51] Армянский батальон там стоял… Говорят: «Топай ты в Болонью, там поляки. У них ховайся…»

Конец ознакомительного фрагмента.